Скотти встрепенулся, и впервые я увидела в его глазах усталого спаниеля блеснувший охотничий азарт.
— Вы уверены, что он упоминал плащ?
— Разумеется.
Но, говоря это, я вдруг засомневалась, а не путаю ли я слова старика Граймса с описанием Дженни, бежавшей через школьный двор, которое повторялось всеми учителями. Дженни уделяла очень большое внимание своей одежде, и я запомнила день, когда она купила этот плащ и впервые продемонстрировала его Джеду и мне. Это произошло за неделю до ее смерти. В тот день у меня не было занятий в школе, и я согласилась посидеть с Гейл и с малышом Мерили, чтобы сестры смогли вместе съездить за покупками в «Крабтри велли», новый большой торговый центр в Роли.
Я уже успела покормить малышей, и Джед вернулся домой как раз за несколько минут до того, как к дому свернула машина с Мерили и Дженни, забитая покупками. Дженни, с длинными черными волосами, вздыбленными в вызывающий пучок с начесом, белых сапожках на высоких шпильках и в ярко-красном блестящем плаще явилась для меня олицетворением светской модницы. Зеленая от ревности, я наблюдала за тем, как она весело щебечет, уговаривая Джеда не злиться на нее за такие большие траты.
— Но, дорогой, ты же не хочешь, чтобы я носила те вещи, которые были у меня до рождения малышки?
Не потому ли красный блестящий плащ оставался со мной все эти восемнадцать лет? Сконцентрировав внимание, я вдруг извлекла из памяти отчетливый образ старика Говарда, стоящего в темноте на улице перед домом Джеда и Дженни. Красные и синие огни на крышах полицейских машин отражаются в каплях дождя. В сыром тумане толпятся люди. Среди них стою я, кое-кто из моих братьев с женами. Уилл и Триш. Мама находится в доме; вместе с другими пожилыми женщинами они успокаивают миссис Пул и миссис Уайтхед, убеждая их, что с Дженни и Гейл все в порядке. Мигалки мокрых полицейских машин озаряют широкое, преисполненное самомнения лицо Говарда.
— Он говорил, что не смог разглядеть женщину, потому что она отвернулась лицом к сидевшему рядом мужчине, но ее спина была прижата к боковому стеклу, и он отчетливо видел блестящий красный плащ.
Скотти покрутил в пальцах соломинку, покрытую тусклыми красными каплями томатного сока.
— Эта маленькая подробность должна была заставить нас отнестись к словам Граймса более серьезно. Интересно, почему он не упомянул об этом, когда мы беседовали с ним?
— Разве он ничего не сказал про плащ?
— Я впервые слышу об этом.
— Ну а потом, когда вы заново подняли дело?
— Тогда нам не представилась возможность. Только мы начали работать, как старик Граймс умер.