Кажется, Гейл было всего три недели от роду, когда Дженни впервые уехала на целый день, оставив малышку на меня. В шестнадцать лет остаться одной с таким крохотным существом — ребенком Джеда! — показалось мне огромной привилегией, демонстрацией доверия. Однако сейчас Триш ясно дала понять, что Дженни вручила бы Гейл любому, кто смог бы разогреть бутылочку с питанием, не расплавив ее.
— Как-то раз мы мотались по магазинам, а затем вернулись домой, чтобы примерить покупки, определить, что нам подходит, а что надо отвезти обратно. Дженни начала скулить по поводу того, что трудно возвращаться в форму, хотя уже прошло почти три месяца. Только взгляните, грудь у нее по-прежнему остается распухшей, а на талии никак не рассасывается слой жира. «Только посмотрите, только посмотрите!» В конце концов мы с Кей расхохотались, потому что поняли, чего именно добивалась Дженни. «Ой, бедная толстушка!» — сказала Кей, щекоча ее под ребра. Это нас мгновенно завело. Глупо хихикая, мы стали кататься по ковру в одном нижнем белье. Несомненно, Дженни тоже пришла в возбуждение, и…
Лунный свет одел голые плечи Триш в мягкое серебро. Она предоставила мне об остальном догадаться самой.
— В свое время у нас была собака, которая, увидев нас с куском выпечки, тут же начинала клянчить, — сказала я. — Мы с маленькими близнецами страшно переживали, когда ничем не могли ее угостить, а сахар давать было нельзя. Однажды мы сидели на крыльце с пакетом больших горячих пончиков, и один из близнецов бросил пончик мне, но собака подпрыгнула и перехватила его в воздухе и убежала с добычей под дом. Только она раскусила пончик, как сразу же так сильно обожгла рот, что поджав хвост бросилась к миске с водой. Понятно, после этого она на выпечку даже не смотрела.
Триш рассмеялась.
— Да, то же самое произошло и с Дженни. Она стала обзывать нас шлюхами и лесбиянками, пока наконец Кей не повалила ее на кровать и не приказала держать язык за зубами. «Ты сама этого хотела, — сказала Кей. — Ты хотела этого несколько месяцев и хочешь и сейчас, только боишься признаться. Боишься того, что скажут люди, если обо всем узнают. Так вот, ничто не выйдет за пределы этой комнаты. Но, милочка, мы знаем, и ты тоже знаешь!»
— Должно быть, она перепугалась до смерти, — задумчиво произнесла я, вращая в пальцах бокал.
— Как и ваша собака, — согласилась Триш, выливая остатки вина в бокал. — Скуля, она спряталась за юбку сестры и сделала вид, что кроме мужчин ее ничего не интересует. Готова поспорить, целую неделю Джед получал в постели то, о чем раньше не смел и мечтать.