И наступила сразу иная жизнь. Я сделался вольной птицей – снимал свадьбы, похороны, малышей, начинавших ходить, тещ, приехавших в гости, вселенья в квартиры, проводы в армию… Все делал я с радостью. И все получалось – в контору стали звонить с благодарностью. И я почувствовал, что, кажется, не ошибся, ощупью выбирая стезю.
Но жизнь уготовила более ценный подарок. Бродячий фотограф кое-что делал, не только выполняя заказ, но и для своего удовольствия. Однажды мои «творенья» увидел кто-то из молодежной газеты: «Да ты же неплохо снимаешь! Зашел бы к нам…»
С волнением переступил я порог молодежной газеты, с волнением потому, что думал: журналисты – это люди, у которых под пиджаками белые крылья. А люди оказались обыкновенными, доброжелательными, любителями шуток и анекдотов. Несколько снимков моих напечатали. И скоро я стал в газете своим человеком. Тут все необычное и интересное поощрялось. Однажды позвал меня в свой кабинет редактор Борис Иванович Стукалин: «У тебя неплохо получаются и подписи к снимкам. Попробуй что-нибудь написать…» Что я знал в то время? Решил написать о природе, любил которую с раннего детства. Заметка моя («Апрель в лесу») получилась немаленькой – почти на газетную полосу. Но ее напечатали. И в тот же день редактор сказал: «Бросай свою «художественную артель», переходи к нам в редакцию».
В «Молодом коммунаре» я работал три года. Вспоминаю их с благодарностью. Все было мне в радость: газетная суматоха, деловое товарищество, доброжелательность, причастность к серьезному делу, и, главное, я почувствовал: дело это по мне и я должен им дорожить.
В 1956 году с благословения главного редактора послал я заметку в «Комсомольскую правду» (любопытно, что это тоже была «лесная история»). И неожиданно получил телеграмму: «Ваш очерк будет опубликован…» – и называлось число. Жил я за городом, и на вокзале в Воронеже, развернув в урочный день «Комсомолку», увидел свое творенье – очерк и снимок под заголовком «Когда бушевали метели». В «Коммунаре» меня, понятное дело, встретили именинником. А из Москвы позвонили и попросили написать что-либо еще. Я написал. И в редакцию заглянул побеседовать со мной собкор «Комсомолки» в Воронеже Петро Бондаренко.
Дошлый журналист подробно обо всем меня расспросил и сказал напоследок, что речь идет о приглашении на работу в Москву. Я отмахнулся: «Петро, у меня же десятилетка…» Петро прищурил свой единственный глаз и сказал: «А у меня только четыре класса, у Бунина – гимназия, у Горького – начальная школа. Компания, как видишь, не так уж плоха».