— Тебе было пять, — напомнил красавчик, возвращаясь к прошлому.
— Угу. Я плохо помню ее лицо, только улыбку. Она часто мне улыбалась. А еще помню много цветов. Целое поле ромашек, и мы по нему бегаем вдвоем. Вот такая у меня возникает ассоциация при слове «мама».
Вновь представив себе этот маленький фрагмент воспоминания, я тяжело вздохнула и уставилась в окно.
— Ненавижу ромашки.
— Я тоже, — признался Дрэйк. — Паршиво пахнут.
— Вот и первое сходство между нами! — подначила я, выдергивая руку.
— У нас много общих интересов, — возразил упрямец, возвращая затекшую конечность обратно. На этот раз он разместил мою ладонь у себя на колене. — Пицца с пеперони, ненависть к готовке, красное белье, секс на природе…
— Ладно-ладно! — быстро согласилась я, боясь, что близнецы проснутся от таких подробностей. — Ты победил!
— Прости, — посерьезнел Дрэйк. — Я все время отвлекаю тебя от темы. Но мне на самом деле очень важно знать, как ты жила до встречи со мной.
— В моей жизни не было абсолютно ничего интересного. И зря ты напомнил про пиццу. Я жутко голодна.
Дрейк скользнул взглядом по моим обнаженным ногам и, посмотрев прямо в глаза, сказал:
— Я тоже.
— Слишком двусмысленно, — улыбнулась я.
— Во всех смыслах, медочек!
Покачав головой, я достала пачку чипсов, упавшую на коврик, и зашуршала пакетом.
— Ты не должна есть эту гадость, — недовольно пробубнил Дрэйк.
— А я думала, ты похвалишь меня за заботу, — возмутилась я, демонстративно запихивая в рот побольше «гадости».
Дрэйк поджал губы и посмотрел на мою толстовку с красной птичкой.
— Сними это, — прорычал он.
— И не подумаю, — возразила я с набитым ртом. — Это моя единственная нормальная шмотка.
— В том-то и дело, что она не твоя!
Последние слова он почти прокричал. Ах, так! Хорошо. Отложив пачку, я быстро взглянула назад и убедилась, что все несовершеннолетние в этой машине спят. Себя посчитала за взрослую. Схватив за край толстовку вместе с майкой Дрэйка под ней, стянула одежду, оставаясь топлес. Мои волосы едва прикрывали обнаженное тело. Машину резко дернуло в сторону, от чего близнецы недовольно заворчали.
— Спать! — слишком резко произнес Дрэйк, не отрывая от меня взгляд.
— На дорогу смотри, — возмутилась я, складывая руки на груди и тем самым еще больше привлекая внимание маньяка.
— Черт, Рэйн, — вымученно прошипел он. Сделал несколько глубоких вдохов и сквозь зубы процедил: — Ладно, оденься.
— Ты уверен? — издевалась я. — Мне и так в общем-то неплохо. Кожа дышит…
— Гр-р-р! Прошу тебя, оденься!
— Как скажешь! — согласилась я, натягивая толстовку обратно. Уже без окровавленной футболки.