— Серега! Братцы, Серега, идет! — вдруг с дальнего поста донесся радостный крик. — Встречай его…
Раненные оживились. Из палатки, с трудом ковыляя, вылез командир — старшина Голованко. Опираясь на изогнутую клюку, придававшую ему сходство с лешим, бородатый старшина напряженно всматривался в бредущие по подмосткам фигуры. Шли двое, на носилках тащившие еще одного. За плечами у обоих ходячих висели небольшие вещмешки.
— Товарищ старшина, докладывает красноармеец…, — начал было при виде Голованко докладывать Сергей, но остановился. — Поговорить бы нам надо.
— Хорошо, пойдем погутарим, раз надо, — прогудел он и кивнул на мешки. — Только раненного определи и вещи скидывай.
Напарника связного быстро осмотрели и напоили горячим отваром, а потом укрыли тряпьем. Лишь после этого Сергей начал показывать свою добычу. Под восхищенные взгляд своих товарищей на заботливо разложенную рубаху он выложил четыре вороненых автомата и два карабина, накрыв все это богатство несколькими десятками магазинов с патронами.
— Откуда это? — прохрипел командир, поглаживая сразу же облюбованную машинку. — Это же новье! Где взял?
Взгляды скрестились на Сергее, от чего сразу же стало как-то неуютно. Вроде никто никого и ни в чем не обвинял, а ощущение создавалось неприятное. Не прочитать все это партизан просто физически не мог. Выпустив из рук винтовку, он повторил:
— Нам бы поговорить с тобой. Об этом (кивок в сторону горы оружия) и о другом, что может нам помочь…
Старшина отвернулся и потопал в палатку, в которой через минуту скрылся и Сергей.
— Ну?
— Ждали нас в селе! — сразу же огорошил он новостью. — Два броневика и грузовик с солдатами. Человек сорок — пятьдесят было. Командир, это были какие-то странные солдаты! Согнали всех жителе в центр деревни и начали жечь дома. Староста тоже был; рядом с семьей стоял.
— Дальше что? — нетерпеливо перебил его командир. — Не телись! Дело говори!
Партизан замолк и странно посмотрел на старшину, словно о чем-то хотел спросить.
— Потом напал на них кто-то, — неуверенным тоном начал он, отводя глаза в сторону. — Мы с Илюхой возле дуба сидели, когда все началось. Стреляли егеря знатно… и орали, — его голос задрожал. — Командир, они страшно кричали! Будто их сжигали живыми.
— Ты что бормочешь, боец? — Голованко наклонился вперед, всем своим видом выражая нешуточную угрозы. — Немцев пожалел? — Его короткие, как молоденькие огурчики, пальцы схватили Сергея за шиворот его гимнастерки и сильно тряхнули. — Да? Пожалел? Иди на ребят посмотри и послушай, что они рассказывают… Или может заставу забыл? Как раненных бензином обивали и поджигали, помнишь? Жалостливый ты наш! Ладно, хватит! Договаривая, что там случилось…