На другом конце леса в нескольких шагах от тракта трепыхалась подстреленная ворона. Солдаты, носящихся туда сюда грузовиков, развлекались… В этом месте обычно водитель притормаживал, объезжая глубокую лужу, и солдатам предоставлялась прекрасная возможность развлечься. Обычно это не приветствовалось, но в этот раз офицера поблизости не было, да и настроение было на высоте. Потребовался меткий стрелок и черная фигура, каркавшая с дерева, оказалась на земле… Трепыхалась она уже давно! Часа два, наверное. Клюв бессильно открывался, словно выкрикивал слова о помощи. Растопыренные перышки уже покрылись пылью, молотя о землю… Хлясть! Хлясть! Движения нет! Только пыль поднимается в воздух! Хотя нет, движение все-таки было. Из под мха вытянулось тонкое щупальце и осторожно обхватило ворону, затрепетавшую еще сильнее. Мох призывно приподнялся, открывая темнеющий провал. Медленно птицы затянуло в темноту…
Молодая женщина со вздохом опустилась на землю. Идти больше не было сил. Высокая грудь приподнималась и опускалась, словно детали хорошо отлаженного механизма.
— Садись, Леся, — потянула она за собой стоявшую рядом девчонку. — Не могу больше! Всю ночь шли… Нету больше моих сил.
Подросток примостился рядом. Сложив руки на передник, она с тревогой посмотрела на мать.
— Мамуль, а как же она? — ей даже имени не нужно было называть и так, о своей спасительнице думал каждый из них все это время. — Она ведь там осталась?
— Да, дочка, — прошептала Фекла, затуманившимися глаза всматриваясь в сторону дома. — Спасла она нас… Спаси бог, матушку Милениху! В ножки мы должны ей поклониться и руки целовать, что спасла она нас от смерти… Сожгли бы ироды, как есть сожгли! Или того хуже.
— А что хуже? — несмотря на усталость, Олеся по прежнему, оставалась крайне неугомонным и шебутным ребенком. — В неметчину гнали бы? Да?
— Помолчи лучше! — неожиданно повысила голос женщина, строго посмотрев на подростка. — Силы береги… Нам до болота еще идти и идти. Даст бог до вечера дойдем.
— Скорей бы уж, — вновь подала свой голос Олеся, зашуршав ногами. — Хоть с людьми будем… Ой! Мама! Смотри!
Прыжку девочки позавидовала бы и испуганная антилопа. Вскочив, она вцепилась в мать и уставилась широко открытыми газа куда-то в сторону.
— Отцепись, коза неугомонная, — разозлилась, ничего не понимающая мать. — Чего там такое? Ежа что-ли увидела! Нет здесь никого! В сторону болот немцы бояться ходить… Боже ты мой! Свят! Свят! Свят!
На ногах они стояли уже вдвоём и с ужасом смотрели на землю. От раздвоенного дерева, свесившего свои ветки на добрые метры в стороны, на них тянулась трещина… Земля с неприятным чмокающим звуком раздвигалась в стороны, а напитанные влагой комья вместе с прошлогодней прелой листвой осыпались куда-то вниз.