– Тебе, наверное, нелегко сейчас, – посочувствовал Питер. – Ведь ты считала его своим другом.
Но Габриэла покачала головой. Сначала она действительно думала, что Стив предал ее, но теперь… Теперь она не знала, что и думать.
– Сейчас я понимаю, что на самом деле я даже не знала его как следует. Он оказался совершенно другим, не таким, каким он мне казался…
Она быстро отвернулась, но в ее глазах Питер заметил что-то такое, что тронуло его чуть ли не до слез. Ему хотелось сказать ей какие-то теплые, дружеские слова, но Габриэла опередила его.
– Кстати, как долго я здесь пробуду? – спросила она, снова поворачиваясь к нему, и Питер сразу вспомнил пожилую леди из соседней палаты, которая требовала, чтобы ее отправили домой на второй день после того, как она сломала шейку бедра. О ней он рассказывал Габриэле перед самым звонком полицейского инспектора.
– Разве тебе тоже нужно к парикмахеру? – с улыбкой поинтересовался он.
– Нет, не совсем, – тихо ответила Габриэла, машинально сделав такое движение, словно хотела поправить волосы, скрытые под бинтами, и Питер на мгновение задумался, какого они могут быть цвета. Когда ее только привезли, он как-то не обратил на это внимания, к тому же голова Габриэлы была сплошь покрыта коркой запекшейся крови.
– Я просто так спросила.
– Ну, пройдет еще несколько недель, прежде чем ты снова сможешь сниматься в кино, танцевать чечетку или играть в бейсбол… Кстати, чем ты зарабатывала себе на жизнь?
Из ее больничного листка Питер знал, что Габриэле – двадцать три года, что она – не замужем, живет в пансионе на Восемьдесят восьмой улице и не имеет никаких близких родственников.
– Вообще-то я работаю в книжном магазине, – ответила Габриэла, и Питер машинально отметил, что с каждой минутой она говорит все лучше, хотя и давалось ей это с очевидным трудом. – Но я хотела бы стать писательницей. Говорят, у меня есть способности, – добавила она смущенно. – Это профессор так говорил. Ну, тот человек, который… которого…
– Я помню, – быстро сказал Питер, чтобы избавить ее от неприятных воспоминаний. – Что ж, писательниц у нас в травматологии еще не было… Ты уже где-нибудь публиковалась?
– Один раз. В мартовском номере «Нью-йоркера» напечатали мой рассказ.
Питер даже присвистнул от удивления. «Нью-йоркер» был престижным изданием, и сообщение Габриэлы произвело на него сильное впечатление.
– Ты, должно быть, и в самом деле здорово пишешь! – заметил он.
– Пока нет, – скромно ответила Габриэла. – Но я буду работать над собой. Мне бы хотелось зарабатывать на жизнь именно этим, и потом, так хотел профессор Томас.