– Первая партия. Ты такого еще не пробовал.
Но если убрать «будто» – останется наркоман Леша, на котором Максим пробовал новые смеси, приходившие периодически от Виктора. Лешу держали, как собаку, подопытного хомячка. Рано или еще раньше он должен был сдохнуть, от передоза или одной из болезней, разлагавших его тело. Его срок подходил к концу, проверять товар лучше на относительно здоровом организме, поэтому если в ближайшее время Леша не умрет сам, то ему принесут уже не для проверки последнюю дозу.
Когда-то Леша сам на это согласился, когда-то он прекрасно понимал, что с ним делают, но возможность обдалбываться забесплатно он не мог упустить. Теперь он уже был овощем. Дима считал секунды, чтобы убраться от сюда, но Максим повел его во вторую комнату, где на матрасе на полу лежала девушка, в ней было меньше пятидесяти килограмм веса – нужно было определить приемлемую дозу в зависимости от размера человека.
С тех пор Дима во всех своих действиях чувствовал трупный запах. Он понял, что это начало конца. И у него появился выбор – свинтить. Сейчас же. И тогда Дима понял, насколько предсказания не нужны человечеству – от них ничего не изменится. Дар предвидения бесполезен. Дима не собирался ничего менять, потому что выбрав этот путь, он предполагал риск… он всё делал правильно. И единственное, что изменилось после осознания им плачевного конца – мучительное ожидание, сопровождавшее все его действия.
***
Ко всеобщему удивлению отчим выжил. Он провалялся в коме несколько месяцев и очнулся. Его привезли в квартиру к Алине и оставили на инвалидной коляске. Алина и отчим сидели на кухне и смотрели друг на друга. Алина научилась у Максима непроницаемости. Теперь на людях она не выглядела грустной и задумчивой, она выглядела никак.
– Убеди меня, что я должна, хочу или мне нужно о тебе заботиться.
– Я… а… я же твой отец.
– О нет, пожалуйста, давай говорить серьезно. Ты не мой отец. У тебя был шанс им стать, но тогда на похоронах мамы – ты обозначил, что ты не он.
– Я был неправ, мне было очень больно. Я любил твою маму больше всего на свете.
– Да заткнись ты уже. Я же сказала, давай серьёзно говорить. Ты пытаешься то, что ты там испытывал по отношению к моей маме поставить себе в оправдание или заслугу? Оправдывает ли меня любовь к кошке, когда я топлю ее детей? Котят?
– Я не понял сравнения.
– Скажи, по какой вразумительной причине я должна заботиться о тебе?
– Я буду заботиться о тебе тоже.
Алина мрачно рассмеялась.
– И как же? Ты паралитик, ты калека.
– Я буду разговаривать с тобой, поддерживать, выслушивать, давать тебе советы.