– Почему ты так смотришь на меня? – Вспышка паники пробежала вдоль хребта священника. – Что ты делаешь? Почему ты?..
– С вами все будет хорошо. Вы крепкий старик, вы переживете нас всех.
Отец Мерфи почувствовал холодную сталь «глока» у своего уха.
– Что ты делаешь? Во имя всего святого, зачем ты держишь свой?..
Внезапный и совершенно неожиданный грохот – последнее, что услышал отец Мерфи.
Череп священника взорвался, пуля прошла сквозь мозг и окатила влажными брызгами лицо Иеремии. Огромный мужчина вздрогнул. Пуля пробила потолок кемпера, осколки металла и стекловолокна повисли бесформенными волокнами. От взрыва у Иеремии зазвенело в ушах, он едва различал приближающиеся шаги, несколько человек бежали через двор к кемперу священника. Кто-то выкрикивал имя отца Мерфи. Иеремия начал действовать. Он стащил тело священника на пол, согнулся над перегородкой и подхватил сморщенные останки старой женщины. Уложил тело так, словно мертвец тянулся к священнику. Затем он пробил обнаженную лодыжку зубами ходячего. Кривые резцы врезались в кожу. Время третьего акта. Прямо сейчас. Вызвать слезы несложно. Спасибо бьющему ключом адреналину и возбуждению от собственного экспромта, он разразился рыданиями. Его грудь содрогнулась, и вот уже неподдельные слезы катились по лицу, а колкая соль обжигала глаза. Чье-то лицо мелькнуло в проеме двери. Молодой человек с уложенной прической, его зовут Джеймс.
– Отец?! ОТЕЦ МЕРФИ?!
Иеремия поднял взгляд, кровавые брызги на его лице подобно акварельным краскам смешивались со слезами.
– Джеймс, я сожалею, но его… О господи. – Иеремия качал головой и баюкал тело священника. – Его укусили.
– Как, как, черт подери?!
– Он умолял меня прикончить его, я не хотел, но он умолял меня, и мы молились вместе.
– Но как?!..
– Я исповедовал его перед смертью, в лучшем виде.
– О господи. – Джеймс Фрейзер забрался в фургон, задыхаясь от ужаса и слез. – Как, черт побери, они вошли?
Иеремия издал резкий, словно в агонии, выдох, склонил голову, как склонил бы на вручении премии «Оскар» – за лучшую роль.
– Господи боже, Господи боже. Я просто не знаю.
– О, Иисус, Иисус, милостивый Иисус Христос господь наш, – пробормотал Джеймс, встал на колени и положил руку на мертвого священника. – Господи, в этот час… этот час… скорбный час… пожалуйста, возьми его душу в лоно своего царства… и… и… избавь его… О ГОСПОДИ!
Парень упал на пол и судорожно зарыдал, пока, наконец, Иеремия не подтолкнул его в плечо.
– Ничего, давай выйдем, сын мой.
Плач раздался в ночи и эхом отразился в черном небе.