Рассказчик замолчал, и в трубке было слышно только шипение.
– Пацанов у вас много пострадало? – задал вопрос Гена, до этого внимательно слушавший голос коллеги.
– Четверо трехсотых, один в тяжелом состоянии, а так почти все в синяках.
– Не расстраивайся, братан, – успокоил Гена. – Мы за вас здесь на Банковой отомстили.
Собеседник на другом конце трубки засмеялся:
– Спасибо, братаны, теперь спокойно спать буду. Все, Вань, давай, пока, а то я уже пол автобуса разбудил. Созвонимся. – В трубке послышались длинные гудки.
– Мне интересно, – после недолгого молчания спросил у своих товарищей Коля Линенко, – кто эти операции планирует, где нас, как макивары используют? Вчера выставили солдат без щитов, под памятником Ленину пацанов подставили. Хотелось бы мне в глаза посмотреть стратегу, которому в голову приходят такие гениальные идеи.
В автобусе все замолчали, не зная, что ответить другу. Своими высказываниями Коля задавал вопросы, на которые бойцы не имели ответов, да и навряд ли из тех, кто находился рядом с ними, мог бы ответить. Раскрасневшийся боец не мог успокоиться.
– Гена, ну ты можешь ответить, почему так происходит?
– Я откуда знаю? Устроил тут «что, где, когда». Видя, что все на взводе, в разговор влез Максим Краховецкий.
– Пойдем лучше покурим на улицу, – предложил он. – Нервы нужно беречь.
Когда милиционеры вышли из автобуса, Иван спросил у задумчиво сидящего товарища:
– Вы уже что-нибудь ели?
– Да так, перекусили немного. Там сзади на сидении все разложено, еще не убирали.
Откусывая кусок от бутерброда с тушенкой, Иван громко с набитым ртом спросил у товарища, все еще пребывающего в задумчивости:
– Не слышно, что дальше делать будем? Милиционер отвлекся от своих невеселых дум и ответил:
– Командир с утра заходил, сказал, пока здесь находимся. Ближе к вечеру будет совещание, тогда определятся.
Видя кислое лицо товарища, Иван не удержался.
– Братан, у тебя опять тоска по дому началась? Смотри, комиссуют по статье.
– Не комиссуют, скоро все сами разбегутся, – огрызнулся друг.
С полным животом Иван лениво развалился на сиденье. Глаза сами по себе стали закрываться.
– Геша, я часок посплю. Ты, если что, разбудишь. Он стащил с себя промокшие берцы и подсунул их ближе к печке. В автобусе почти никого не было, и боец вытянул ноги, положив их на стоящее рядом сиденье, перекрыв проход. Через минуту он уже счастливо посапывал. Разбудил его Одас, который громко чихал на весь автобус.
– Игорек, ты что, не видишь, люди спят?
– Вставай, а то все проспишь. Уже и так три часа дрыхнешь. Развалился на весь автобус, все через тебя переступают.