Вчера почти весь день шел снег. Его всегда убирал маленький верткий трактор, сгребая на кучи. Потом все грузили на машины и вывозили с Банковой. Часов в шесть после трактора дворники наводили блеск, сметая с парапетов и бордюров снег, и в начале восьмого все было готово к новому рабочему дню. Последнее время Администрация Президента замерла, кортежи приезжать перестали, парадные ворота закрыли и жизнь внутри зданий почти остановилась. Только мелкие клерки, с утра приходя на работу, проскакивали в незаметные двери черного хода.
Снег убирать перестали, только перед входом немного отбрасывали в сторону, да расчистив пешеходные дорожки, посыпали их солью. На дороге снег лежал нетронутый, сверкая белизной в ярких лучах ночных фонарей, своей красотой вызывая приятные воспоминания детства, веселых зимних забав. Не удержавшись, один из милиционеров слепил крепкую снежку и, прицелившись, бросил ее в другого. Получивший снежком в плечо быстро ответил тем же, но, поспешив, промазал в своего верткого товарища и попал в стоящего за ним, и вот уже смена с веселыми криками, громко смеясь, поделилась на две группы и ведет снежную баталию, прячась за углы стен и железные парапеты.
– Как дети! – сказал Иван, вытрушивая набившийся снег из-под воротника.
– И не говори, – ответил Миша, прячась за металлический щит, в который тут же врезались несколько снежков. Слева к их крепости пытался прорваться Андрей Кольницкий, но, поскользнувшись на льду, притрушенному снегом, растянулся во весь рост. Сразу в него влепились несколько снежных снарядов. Товарищи Андрея, пытаясь помочь другу, усилили снежный огонь. Кое-где вспыхнули рукопашные схватки. Весело смеясь, противники кувыркались в снегу, устраивая «кучу малу», а в это время друзья обкидывали их снежками. Время пролетало незаметно. И вот уже Григорий Иванович, который был старшим в смене, подает команду: «Смена идет! Строимся!». Когда бойцы начинали дурачиться, Григорий Иванович стоял всегда чуть в стороне от всех этих безобразий. Он больше любил вести светские беседы с не участвующими в зимних развлечениях милиционерами и офицерами вэвэшников. Иногда к ним присоединялись кураторы из главка. Смотря на все эти забавы, Григорий Иванович, усмехаясь, говорил:
– Молодые дуркуют, силу некуда девать. Ну, пусть пограются. Крепче спать будут и мысли дурные в голову лезть не будут.
После команды старшего куча, из которой торчали руки и ноги, рассыпалась на отдельных бойцов. Громко обсуждая свои победы, они отряхивали друг друга, подбирали шлемы, потерянные палки и слетевшие налокотники, весело смеясь, становились в строй. Здесь раскрасневшиеся «беркута» никак не могли успокоиться, толкались и подначивали один другого. Уже никто не замечал, что перед выходом болело горло или был заложен нос.