На мгновение у него возникло искушение все бросить, исчезнуть, никогда больше не встречаться с Шарлоттой, оставить ее в покое. «Но нет, – решил он. – Здесь речь идет не о ее личной судьбе и даже не о моей собственной. И вообще, каков будет мой удел после убийства Орлова? Суждено ли мне погибнуть?»
Он тряхнул головой, отгоняя от себя эту мысль, как назойливую муху. Не время для пессимизма. Нужно сосредоточиться и выработать план.
«Как именно я убью Орлова? В графской усадьбе должны быть ружья. Шарлотта мне расскажет, где они хранятся, а быть может, даже принесет одно из них. Если с этим возникнут проблемы, в кухне всегда найдутся ножи. Да и руки мои всегда при мне».
Он размял пальцы.
«Придется проникнуть в дом, или Орлов выйдет из него? Сделать это днем или ночью? Убить ли и Уолдена тоже? С политической точки зрения смерть графа не будет иметь никакого значения, но мне все равно хочется разделаться с ним. Да, это глубоко личное. Ну и что с того?
Он вспомнил, как Уолден поймал бутыль, и сделал для себя вывод: нельзя недооценивать этого человека.
«И очень важно, чтобы у Шарлотты было надежное алиби – никто не должен заподозрить, что она мне помогала».
Поезд замедлил ход, приблизившись к маленькому сельскому полустанку. Максим попытался восстановить в памяти схему, которую изучил еще на вокзале. Если память его не подводила, Уолден-Холл будет четвертой по счету остановкой после этой.
Его спутник покончил наконец с чтением и положил газету на сиденье рядом с собой. Максим же решил, что не стоит пока продумывать свой план в деталях, поскольку не произвел разведку на местности, и потому спросил:
– Не мог бы я полистать вашу газету?
Мужчина вздрогнул от удивления. «Англичанин никогда не заговорил бы в поезде с совершенно незнакомым человеком», – понял Максим.
– Сделайте одолжение, – ответил сосед.
Максим уже знал, что это выражение означает согласие, и подобрал газету.
– Спасибо.
Максим просмотрел заголовки. Его попутчик, словно все еще в смущении, отвернулся к окну. Его волосы покрывали лицо на висках, как это было модно у мужчин еще времен детства Максима. Он силился вспомнить английское название… «Бакенбарды» – пришло вдруг нужное слово.
Бакенбарды.
«Хочешь снова занять свою комнату? Я сдала ее другому жильцу, но выставлю его в два счета. Он, видишь ли, носит бакенбарды, а я всегда терпеть не могла мужиков с баками».
И Максим осознал, что именно этот человек стоял за ним в очереди к билетной кассе.
И почувствовал укол страха.
Ему даже пришлось приподнять газету, чтобы скрыть лицо, которое могло выдать овладевшие им эмоции. Усилием воли он заставил себя рассуждать хладнокровно и четко. Значит, Бриджет сказала нечто заставившее полицию насторожиться и разместить в ее доме своего шпика. И они нашли для этого самый простой способ, поселив соглядатая в ту комнату, которую только что освободил Максим. Когда же Максим появился у Бриджет вновь, полицейский заметил его и последовал за ним на вокзал. Стоя в очереди за спиной Максима, он слышал, как тот попросил билет до Уолден-Холла, и купил себе такой же. А потом сел в поезд вместе с ним.