— Да, Рон, ты прав, об этом надо подумать! И еще вот что я тебе хотел сказать. Я говорил с друзьями о дантисте. У них там действительно конспиративная квартира с отдельным входом, но они ее последнее время почти не используют. С квартирой имеется сообщение и внутри дома. Просмотр книги регистрации пациентов показал, что среди посетителей есть и сотрудники советского посольства, включая Огородника. Счета направляются в бухгалтерию посольства — таково правило. Сама мадам, как я тебе и говорил, в полном порядке и как врач, и как женщина! Так что, если у тебя имеются какие-то планы, база у нас вполне реальная.
— Это хорошо, будем думать, но об этом позже, а пока по джину с тоником, если нет возражений. Я плачу.
В советском посольстве все, как говорится, шло своим чередом. Дипломаты и техперсонал работали. Между делами плели паутину мелких интриг. Женщины занимались домашними делами, небольшими группами бродили по магазинам, болтали о всяких разностях на кухнях, по вечерам в кинозале смотрели полученные из Москвы кинофильмы, способствующие, по мнению партийного начальства, поддержанию их идейной убежденности. По нескольку раз в год показывали одни и те же кинофильмы: «Кубанские казаки», «Веселые ребята», «Сказание о земле Сибирской», «Свинарка и пастух» и многие другие, в которых снималось немало наших замечательных киноартистов, совершенно не задумываясь над тем, что сюжеты многих фильмов никак не вязались с действительным положением дел, которое на самом деле слишком часто производило удручающее впечатление.
Ежемесячно члены советской колонии дремали на политзанятиях, переписывали другу друга конспекты по произведениям «классиков марксизма-ленинизма». Все очень хорошо знали, что, где и когда надо было говорить, хотя говорили одно, думали другое и зачастую поступали совсем не так, как говорили.
В сложившихся компаниях отмечали официальные и семейные праздники, а некоторые, закрывшись от посторонних глаз, потихоньку выпивали и ругали близких и далеких начальников. Впрочем, в небольших колониях, где жили наши люди, было трудно отгородиться от всех непроницаемой ширмой. Все равно все знали почти всё друг о друге. По крайней мере, кто с кем проводит время и, как говорится, что пьет и чем закусывает.
Постепенно в советской колонии стало складываться более достоверное мнение об Огороднике. Многие находили, что он производит впечатление человека, который превыше всего ставит свои личные интересы. За период работы в Колумбии Огородник обзавелся многочисленными связями, которые, в сущности своей, содействовали скорее его собственным целям, а не служебным.