Мне потребовалось порядочно времени, чтобы вновь обрести возможность дышать. Это было... черт возьми, у меня даже не было подходящих слов, чтобы адекватно описать идею Роберта. К счастью, заговорил Яков Вениаминович.
— Вот что, Вадик, вы пока приходите в себя — я вижу, вам этого надо — а я пока скажу вам то, что собирался сказать. Роберт считал, что вы должны о его идее услышать, и я с этим согласился. Не сразу и без удовольствия, но согласился. Вы имеете право знать... Но я в самой категоричной форме против того, чтобы вы пытались достать это заклинание! В самой категоричной!
Роберт покачал головой.
— Да я, в общем-то, и не предлагал.
— Вот именно, в общем-то! — Яков Вениаминович был недоволен сыном, горячился и заметно нервничал.
— Вадим — курьер, ты хочешь иметь заклинание, а заклинание достают курьеры — очень простая цепочка, не так ли, сын? Только вот чувствую я, это заклинание, если оно вообще существует, недоступно человеку. Не-дос-ту-пно!
Я счел нужным успокоить старика... да и себя самого тоже, если на то пошло.
— Яков Вениаминович, да вы так не переживайте. Не собираюсь я в Тоннель. Вообще, ни в какой Тоннель я в ближайшее время не собираюсь. От последнего едва отошел. Знаете, как весело, когда за каждым углом какой-нибудь напасти ждешь, — я вымучил улыбку, решив про другое проявление той же болезни даже не упоминать. — А потом встряхиваешься, и еще хуже — ясно понимаешь, что у тебя с головой не все в порядке. Да и Томашов мне сказал, что сдохну, если за этим заклинанием сунусь.
— Лучше бы ваш Томашов вообще молчал! — все еще сердито, но с меньшим напряжением в голосе сказал Яков Вениаминович. — А ты. Роб, если не терпится облагодетельствовать человечество, расскажи все Александру Константиновичу.
— Не уверен, что он уже не в курсе, — Роберт криво усмехнулся. — Пугающая осведомленность...
— Вас только осведомленность комитета пугает? — спросил я. — Кстати, я сделал верный вывод, что вы пока не приняли их предложение?
Роберт улыбнулся чуть более открыто, хотя без особого веселья.
— На первый вопрос — нет. На второй — да. Да — в смысле, не принял. И очень не хочу принимать, хотя альтернативы не радуют.
— А почему, сын? — вопрос Яков Вениаминович задал вовсе не осуждающим тоном. Скорее, с надеждой на правильный ответ, который сможет его удовлетворить. — Только про золотую клетку не надо, ерунда это все. Тебя и Александр Константинович по делу отбрил, и я могу от себя добавить. С ростом возможностей человека неизбежно большую жесткость обретают и ограничительные рамки. А вовсе не наоборот, как представляют себе многие. И усиление контроля взамен несомненно выгодных приобретений, хотя бы в виде информации, это естественное условие. Так почему ты не хочешь работать с комитетом — давай уж по-честному сформулируем сделанное тебе предложение?