— Говорите, если считаете нужным, — подернула она плечами. — Я же полагаю разговор бесполезным.
— Тиса Лазаровна, эта девица сама затащила меня в постель, клянусь мундиром! — воскликнул Витер, блестя черными глазами. — До сегодняшнего утра я даже не глядел на нее. Но вы сами виноваты, тянули с ответом. Мужчине, как вы знаете, нужна женщина. Но не она, а вы мне нужны!
Тиса почувствовала себя облитой грязью.
— Я не верю ни одному слову, — произнесла она холодным тоном, — ибо уверена, что связь ваша продолжалась не один день. Я никогда не выйду за вас. И сегодня собиралась сказать вам это.
Крохов выругался.
— Что, надеетесь, что этот столичный щеголь сделает вам предложение? Я знаю, что вчера он был здесь.
— Это уже не ваше дело.
— Этот петух ряженый никогда не попросит вашей руки, если только он не полный дурак! — Витер скривил губы в усмешке.
— Мне противен этот разговор. Давайте его закончим. Прошу вас больше не докучать мне.
— Нет уж, мы продолжим! — процедил старшина. — Хотите сказать, я зря все это время ползал на пузе перед вами?
Тиса услышала сверху лязг ведра и повернула голову. Шкалуш спускался по лестнице, возвращаясь из библиотеки. Крохов поднял на юнца взгляд.
— А ну пшел отсюда, шкет! Мы разговариваем.
— Нет, Трихон, останься! — попросила Тиса.
Новобранец остановился рядом с капитанской дочерью, опустил ведро на пол и выпрямился.
— Ты что, глухой? Вон отсюда, щенок! — повторил приказ старшина.
Но тот не сдвинулся с места.
— Значит, так, да? Не подчиняться приказам?! — взревел Витер, занося руку для удара.
Из передней послышались голоса Камиллы и молочника, и пыл вояки несколько утих. Рука опустилась.
— Ты пожалеешь, пацан, что на свет народился. Помяни мое слово…
Бросив уничтожающий взгляд на парня, затем на Тису, старшина понесся прочь к выходу и вскоре скрылся из виду.
Войнова только сейчас заметила, что все это время судорожно стискивала деревянные перила. Пальцы разжались с болью. Она благодарно взглянула на горца, так и продолжающего стоять рядом. Боже, как же стыдно!
— Спасибо, Трихон!
— Не стоит благодарности.
Тиса покачала головой, ощущая, как отчаянно горят щеки.
— Теперь у тебя будут неприятности из-за меня.
— Переживем, — хмыкнул шкалуш.
— Извини, пожалуйста, я должна… побыть одна.
Девушка скрылась в своей комнате и заперла дверь. Лишь к вечеру она заставила себя спуститься, что-то поесть и догладить оставшиеся занавеси.