Лекарь чаевничал на кухне в компании названого брата.
— Садись с нами, — Агап придвинул к столу третий табурет.
Прохор Фомич подлил в свою кружку кипятка из самовара.
— Знатный чай, — похвалил он, причмокнув губами.
— Я лучше ложку настойки золотого корня выпью, — отказалась помощница.
— А-а, вчерашний вечер, — улыбнулся Агап. — Тогда, может быть, трезвучая?
— Нет, слишком сильное средство для меня. Уж лучше «златый корень». Головную боль снимет, сил прибавит. И достаточно.
Наставник одобрительно кивнул.
От глотка янтарной жидкости Тиса окончательно воскресла. Она подсела к столу, откусила пряник, потом коротко обрисовала вчерашний вечер у Тонечки. Со стариками можно было особо не осторожничать. За разговором и не заметила, как выпила предложенную чашку чая с мятой и чабрецом и налила себе вторую.
— Боюсь, мне совсем не понравились эти столичные гости, — закончила Войнова.
— Его мать ладно, но молодой вэйн вполне достойно себя ведет, судя по твоим словам, — сказал Агап, за стеклами очков лукаво щурясь на помощницу.
— Все равно. Видеть их больше не хочу, — сварливо фыркнула Тиса. — И на озеро не собираюсь, хоть Тонечка и приглашала.
Лекарь отхлебнул из чашки кипяток.
— А видения твои тебя больше не тревожат?
— Тревожат, — вздохнула. — Последнее было про волков, кажется. Оно не заблокировалось. То есть заблокировалось, но не полностью. Хотя я все делала правильно, как и раньше. Кажется, я теряю контроль.
— Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, — поднял указательный палец Агап. — Моих знаний уже не хватает, чтобы тебе помочь. Но ты могла бы спросить молодого вэйна, как тебе справиться с этим недугом.
— Его?!
Войнова задумалась. Ей даже в голову не приходило, что колдун, вероятно, способен избавить ее от этих выматывающих ночных кошмаров. Теперь у нее появилась надежда.
Агапа позвал врачевательский долг, и он удалился в приемную. Сказал, что ненадолго. Тиса осталась допивать чай.
— Смотрю, буфет ваш скоро от склянок обломится, — Прохор Фомич кивнул в сторону набитых битком полок.
— Это Агап Фомич отложил для аптеки. Понемногу подвозить приходится. А была бы своя лавка, за раз отправили бы все наготовленное. Намекаю, намекаю ему, но он и слышать не хочет.
— Знаю я этого упрямца, — протянул Прохор Фомич. Он погладил бороду, подул в ус, прежде чем продолжить: — Но ты не серчай на старого олуха. Про свою жизнь в Антейске он небось не сказывал?
Девушка отрицательно мотнула головой.
— Так и знал. Двадцать лет уж прошло. Агап тогда большую лавку имел, доходную. Денежки водились. Даже расширился. Взял к себе пару мальчонок в подсобники, с улицы подобрал, когда они у него кошелек тиснуть хотели. Учить стал своим лекарским премудростям. Один пострелец сбежал, а второй остался. Умный малый, смекалистый. Полюбил его Агап как сына родного.