— Вы, конечно, ожидаете, что я вам скажу по вашему вопросу, — потупил он взгляд. — К сожалению, ничем не могу вас обрадовать. Такого случая еще не было, чтобы человек отказывался от дара. По крайней мере, в книгах об этом не написано.
Тиса готова была расплакаться — как же тяжело терять надежду!
Вэйн принялся извиняться, но она отмахнулась:
— Вам не за что просить прощения. Перестаньте.
— Но я еще могу кое-что для вас сделать, например, написать дяде. Изложу вашу проблему. Мы найдем решение, — он постарался ободрить девушку и положил руки на ее плечи.
— Вы напишете? — Тиса подняла лицо. В душе затлел уголек надежды.
— Ну конечно, — заверил ее погодник.
В свою очередь вспомнилось собственное обещание Зое. Все это время она эгоистично думала лишь о себе, а о подруге забыла.
— Знаете, Филипп, у меня есть еще один вопрос к вам. Моя подруга на сносях, через месяц родит…
По мере рассказа девушки на лице мужчины все больше проступала растерянность.
Он только руки развел.
— Тиса Лазаровна, боюсь снова вас огорчить. Такого в моих книгах точно нет. Про камень я слышал, но не более того, что вы мне сейчас поведали. Сожалею.
Войнова вздохнула.
— Надеюсь, ваше мнение обо мне не ухудшилось? — вопрос был с оттенком грусти. — Вы не представляете, как я хотел бы что-нибудь сделать для вас!
Филипп взял ее руку и галантно поднес к губам. Девушка опустила ресницы.
— Шура, — недовольно прошептал он.
— Что? — не поняла Тиса. Она проследила за взглядом погодника и заметила женщину в красном платке, которая вдруг вынырнула из куста сирени и торопливо зашагала прочь.
— Это служанка ма, — огорченно произнес Филипп. — Ну да бог с ней, — повернулся он к собеседнице: — Вы придете в парк в выходные? Пожалуйста, приходите, — улыбнулся очаровательно. — Вы обязаны видеть мои лучшие иллюзии.
И Тиса обещала быть.
Вокруг разливался запах влажной пыли. Шепот приближался, но от этого стал не более понятным, чем жужжание шмеля. Туман неожиданно истаял. На лицо упали капли дождя. Она поняла, что сидит на краю обрыва: осколок луны слабо осветил скалы, лес и цепочку сторожевых вышек на границе с Чиванскими степями. Тело качалось взад-вперед. На коленях какой-то предмет. Палка?.. Шепот стал нарастать. Губы зашевелились быстрее. Вспышка! Мир перевернулся, и она упала во мрак.
По-летнему теплый день сентября радовал солнышком. Лучи скользили сквозь кроны деревьев и падали на траву, присыпанную нежной пестрой листвой. Тиса подцепляла листья носками ботинок. Широкие канареечные с резным краем — липы и березы, волнистые с зелеными пятнами — дуба, веер ржаво-рыжих, скрученных по краям, — каштана, фиолетовые, как панцирь жука рогача, — листья дикой сливы. С лавочек вспархивали синицы. Перелетев на нижние ветки деревьев, птахи храбрились, выпячивали палевые грудки, поворачивали черные головки, с любопытством изучая пришелицу. Тропинка петляла к озеру.