Пасхальные люди. Рассказы о святых женах (Андреева) - страница 43
Незнакомец подошел к Пелагее и прямо посмотрел ей в глаза.
– А ты полно дурить-то, – тихо сказал он ей. – Будет. Поедем-ка в Арзамас.
Дура еще шире улыбнулась.
– А вы кто ей будете? – не удержалась послушница.
– Я-то? – мужчина сплюнул. – Муж ее.
– А-а-а… – кивнула послушница и смолкла.
– А вы думаете и вправду, что она безумная дура? – вдруг спросил мужчина. – Вовсе нет, только так дурит, и просто – шельма.
Тут приказчик, бывший с незнакомцем, встрял в разговор:
– Эх, Сергей Васильевич! Что вы говорите? Ну и стала бы она, если бы и маленький у нее ум был, терпеть такие побои, как вы били ее? А потому только и терпела, что без ума стала.
Мужчина снова сплюнул.
– Что ей делается? Вишь, какая она здоровая да гладкая!
При этих словах Пелагея Ивановна встала с земли, поклонилась своему супругу и сказала без тени обиды в голосе:
– Не ходила я в Арзамас и не пойду, хоть ты всю кожу сдери с меня.
Незнакомец еще раз взглянул на блаженную, в ответ поклонился ей, развернулся и молча пошел к вратам обители.
– Что это, Пелагея Ивановна, – послушница Анна подбежала к блаженной. – Неужто правда муж твой?
– Да, все искал у меня ум да ребра хотел пересчитать, ума не нашел, зато ребра переломал все, – покачала головой та.
Много лет прошло с тех пор. И больше уж не видела Пелагея Ивановна своего Сергея Васильевича. Но как-то летом сделалось ей плохо. Вскочила она, скорчилась, стала по комнате ходить, сама стонет и плачет.
– Умирает он, да умирает-то как! Без причастия.
А он действительно умирал в тот час. Так же расхаживал по дому своему, скрючившись от болезни, да приговаривал:
– Ох, Пелагея Ивановна, матушка! Прости ты меня, Христа ради. А как я тебя бил-то! Помоги мне! Помолись за меня!
Что творилось в душе у блаженной? Любила ли она мужа своего? Жалела ли его? Простила ли? Только Богу это ведомо. Сама Пелагея Ивановна более о муже не вспоминала и разговор ни с кем не заводила.
Только уже через сорок лет, почти перед самой своей кончиной, в день преподобного Сергия встрепенулась Пелагея:
«Сергушка, Сергушка, по тебе и просфорки-то никто не вымет». И грустным-грустным сделалось ее лицо.
Что творилось в душе у блаженной? Любила ли она мужа своего?
Жалела ли его? Простила ли? Только Богу это ведомо…
Рассказ основан на жизнеописании блаженной Пелагеи Саровской и на воспоминаниях ее келейницы Анны Герасимовны.
В Нямецких лесах
Повествование о святой Феодоре Карпатской
Я знал, что когда-нибудь найду ее. Ведь то, что соединил Бог, человек разлучить не может… И потому продолжал молиться и искать, даже когда, казалось, надежды больше нет.