Картинка начала напрягать – для простого волнения это был перебор. Может, прелюдия начинающейся истерики?
Закончив шептать, дядя вытащил что-то из-под полы и, опустив голову, медленно пошел к входу, продолжая держать «это» в руке.
Я обмер – от руки к пиджаку тянулся синий проводок. Отчаянный взгляд на вояк – мимо. Парни продолжали трясти девок.
Решившись, я тихо открыл дверь. Шаг на траву, три прыжка до мужика и максимально жесткая футбольная подсечка. Он упал плашмя. Даже не пытаясь сдержать инерцию, я приземлился коленом на его затылок. Звук тупого удара, боль в суставе, испуганный женский возглас сзади. Вскочив, для верности я пробил пенальти по чужой голове и усилием воли сдержал себя от повтора – в крови бушевал адреналин. Потерев болящую коленку, я перевернул податливое тело ногой.
Нет. Мне не померещилось. От руки к пузу лежащего тянулся провод. На конце болталась коробочка с перекидным тумблером, перетянутая черной изолентой. Приближающийся топот за спиной. Меня грубо схватили за руку и плечо и, ругаясь, поволокли к машине. Я обернулся – второй военный согнулся над потерпевшим. Перепуганные девки смотрели на меня как на исчадие ада.
Волокущий пихнул меня плечом, разворачивая. Краем глаза отметив начинающуюся суматоху в холле, я открыл пасть, желая объясниться… В следующий миг в холле полыхнуло. Хлопок. Стекла вылетели разом. Вояка рухнул на меня, сшибив с ног.
Барахтаясь под тяжелой инертной тушей, я пытался спихнуть ее с себя. Сверху закапало, и меня затрясло. Тяжкие, темно-красные капли срывались с его подбородка, падая на мою грудь. Напрягаясь и пыхтя, как еж, я столкнул его с себя. Озираясь, сел – сочащиеся дымом пустые оконные проемы, битое стекло, два неподвижных тела поодаль. В глубине здания многоголосо орали. Война догнала.
Я перевел глаза на лежащего на моих ногах – посеревшая щека, в шее под каской – окровавленный кусок стекла.
Напарник мертвеца пошевелился.
– Эй! – окликнул я его, вытаскивая ноги из-под неподвижного сослуживца.
Солдат приподнял голову и посмотрел на меня. Потом, ошарашенно – на мертвого товарища. У автобуса в голос зарыдали обе девки.
Кряхтя, я наконец встал. И отряхиваясь, подошел к вырубленному мной дяде с кнопкой и, нагнувшись, распахнул чужой пиджак. Торс лежащего обвивала широкая лента с рядом тонких цилиндров. Концы цилиндров соединяли провода. Военный тоже поднялся и, утвердившись на ногах, подошел. Оставив живого разглядывать бессознательного, я отошел к мертвому. Его пистолет торчал в кобуре. Отстегнув застежку, я вытащил тяжелый ствол.