– Ну посади меня рядом с собой!
Но королевна до тех пор не решалась взять его в руки, пока король не приказал ей.
Едва только лягушонок очутился на стуле, как ему захотелось на стол. Пришлось посадить его на стол. Он уселся и говорит:
– А теперь подвинь поближе ко мне свою золотую тарелочку. Будем есть вместе.
Волей-неволей пододвинула она к нему свою тарелочку.
Лягушонок с удовольствием принялся за еду, а у нее чуть ли не каждый кусочек застревал в горле.
Наконец лягушонок наелся и говорит:
– Ну вот я и сыт. Теперь снеси меня в свою комнатку, приготовь свою шелковую постельку, и ляжем мы с тобой вместе спать. Я что-то устал.
Королевна так и залилась слезами. Ей было противно даже притронуться к этому скользкому, холодному лягушонку, а не то что уложить его рядом с собой в свою чистую мягкую постельку.
Тут король рассердился и сказал:
– Стыдно гнушаться тем, кто помог тебе в беде!
И бедная королевна осторожно взяла лягушонка двумя пальчиками, снесла к себе наверх и посадила в угол.
Но, чуть только она улеглась в постель, лягушонок подполз к ней и говорит:
– Я тоже устал и хочу спать! Возьми меня к себе, а не то я пожалуюсь твоему отцу.
Ах, как рассердилась королевна! Она схватила его, размахнулась да как швырнет изо всех сил.
– Ну теперь-то ты уймешься наконец, мерзкий лягушонок!..
Лягушонок ударился об пол, и вдруг вместо него перед королевной оказался прекрасный королевич с голубыми глазами и золотыми кудрями.
Он рассказал королевне, что злая колдунья превратила его в лягушонка и что из всех людей на свете только она одна, младшая дочь короля, могла освободить его от злых чар. И вот теперь он наконец свободен.
А на другое утро, едва только солнце поднялось над лесом, к воротам королевского замка подъехала карета, запряженная восьмеркой белых коней. На головах у коней качались страусовые перья, вся упряжь была из золотых цепочек, а на запятках стоял слуга королевича – верный Генрих.
Верный Генрих так горячо любил своего молодого господина и так горько горевал, когда колдунья превратила того в лягушонка, что ему пришлось сковать свое сердце тремя железными обручами, чтобы оно не разорвалось от печали и горя.
В этой-то карете и должен был вернуться королевич с невестой в свое королевство.
И вот верный Генрих усадил молодых в карету, а сам снова стал на запятки, от всего сердца радуясь избавлению своего господина.
Но не успели они доехать до первого поворота, как вдруг что-то треснуло позади, будто сломалось.
Королевич обернулся и говорит:
– Генрих, ломается ось пополам!
– Нет, господин, это кажется вам.