Все это было прекрасно, но самой красивой была хозяйка дворца, стоявшая на пороге, в широко раскрытых дверях. Она тоже была вырезана из картона; на ней была юбочка из тонкого батиста, на плечах – голубой шарф, а на груди – блестящая брошка, почти такая же большая, как голова ее владелицы, и такая же красивая.
Красавица стояла на одной ножке, протянув вперед обе руки, – должно быть, она была танцовщицей. Другую ножку она подняла так высоко, что наш оловянный солдатик сначала даже решил, что красавица тоже одноногая, как и он сам.
«Вот бы мне такую жену! – подумал оловянный солдатик. – Да только она, наверно, знатного рода. Вон в каком прекрасном дворце живет!.. А мой дом – простая коробка, да еще набилось нас туда чуть не целая рота – двадцать пять солдат. Нет, ей там не место! Но познакомиться с ней все же не мешает…»
И солдатик притаился за табакеркой, стоявшей тут же, на столе.
Отсюда он отлично видел прелестную танцовщицу, которая все время стояла на одной ножке и при этом ни разу даже не покачнулась!
Поздно вечером всех оловянных солдатиков, кроме одноногого – его так и не могли найти, – уложили в коробку, и все люди легли спать.
И вот, когда в доме стало совсем тихо, игрушки сами стали играть: сначала в гости, потом в войну, а под конец устроили бал. Оловянные солдатики стучали ружьями в стенки своей коробки – им тоже хотелось выйти на волю и поиграть, но они никак не могли поднять тяжелую крышку. Даже щелкунчик принялся кувыркаться, а грифель пошел плясать по доске, оставляя на ней белые следы, – тра-та-та-та, тра-та-та-та! Поднялся такой шум, что в клетке проснулась канарейка и начала болтать на своем языке так быстро, как только могла, да притом еще стихами.
Только одноногий солдатик и танцовщица не двигались с места.
Она по-прежнему стояла на одной ножке, протянув вперед обе руки, а он застыл с ружьем в руках, как часовой, и не сводил с красавицы глаз.
Пробило двенадцать. И вдруг – щелк! – раскрылась табакерка.
В этой табакерке никогда и не пахло табаком, а сидел в ней маленький злой тролль. Он выскочил из табакерки, как на пружине, и огляделся кругом.
– Эй ты, оловянный солдат! – крикнул тролль. – Не больно заглядывайся на плясунью! Она слишком хороша для тебя.
Но оловянный солдатик притворился, будто ничего не слышит.
– Ах, вот ты как! – сказал тролль. – Ладно же, погоди до утра! Ты меня еще вспомнишь!
Утром, когда дети проснулись, они нашли одноногого солдатика за табакеркой и поставили его на окно.
И вдруг – то ли это подстроил тролль, то ли просто потянуло сквозняком, кто знает? – но только окно распахнулось, и одноногий солдатик полетел с третьего этажа вниз головой, да так, что в ушах у него засвистело. Ну и натерпелся он страху!