Впрочем, один бойкий хлыстик наотрез отказался щелкать, когда на сцену выходят старые, потрепанные куклы, и сказал, что он щелкает только молоденьким нарядным куколкам.
– Нет, по-моему, уж если хлопать, так всем, – заявил пистон.
«А мне бы только свой угол! – думала плевательница. – Лишь бы плевать в меня удобно было».
Одним словом, каждый рассуждал по-своему.
Комедия, если говорить по правде, не стоила и гроша ломаного, но актеры играли превосходно. Они показывались зрителям только лучшей своей стороной, потому что эта сторона была раскрашена. А нитки у них были такие длинные, что каждая кукла могла играть выдающуюся роль, или, как говорится, быть из ряда вон выходящей.
Зрители были очень растроганы. Кукла с подклеенной шеей до того размякла, что опять потеряла голову.
Даже свинья с деньгами и та чуть не прослезилась. Ей захотелось сделать что-нибудь хорошее, доброе, – например, упомянуть в своем завещании лучшего из актеров: пусть его похоронят рядом с ней, когда придет пора…
Короче говоря, все были очень, очень довольны. На радостях даже отказались от чая – и хорошо сделали, потому что его не было. Вместо этого опять принялись болтать. Это называлось у них «играть в людей». Не то чтобы они передразнивали людей или насмехались над ними. Нет, они просто старались вести себя «по-людски»: каждый думал о себе да еще о том, что скажет о нем свинья с деньгами.
А свинья, подумав о своем завещании, уже не могла больше думать ни о чем другом. «Когда придет пора…» Ах, она всегда приходит нежданно-негаданно…
Хлоп! Неизвестно отчего, свинья вдруг свалилась со шкафа и разбилась вдребезги. Монеты и монетки раскатились во все стороны. Мелочь при этом крутилась волчком, а большие тяжелые монеты неторопливо катились вдоль половиц. Дальше всех катилась одна. Ей очень наскучило лежать в темноте без движения и теперь хотелось постранствовать по белу свету – других посмотреть и себя показать. Что ж, так оно и случилось: все монеты и монетки разбрелись в разные стороны, кто куда.
А глиняные черепки от свиньи-копилки вымели вместе с мусором.
Но уже на другой день на верхушке шкафа появилась новая свинья-копилка. В брюхе у нее еще не было ни одной монетки, и поэтому, сколько бы ее ни трясли, она не могла брякнуть – совсем как та старая свинья, у которой брюхо было до отказа набито серебряными и медными деньгами. А на первых порах и этого вполне довольно.Довольно и с вас, милые читатели. Сказке конец.