— Да? — лицо Гарри разгладилось и, подмигнув, он мягко произнес: — Вот бы не подумал! Мы не особенно религиозны, верно? Лично меня всегда раздражала эта их власть над людьми. Некоторые бедняги боятся даже вздохнуть без разрешения попа.
— Как вы правы, мистер Беншем, как вы правы!
Мисс Бригмор откашлялась, что помогло ей привлечь внимание к своей персоне, и напряженно проговорила:
— Мистер Беншем, я могу быть свободна?
Гарри медленно опустился на стул и ответил:
— Пока нет.
— Тогда могу я попросить, чтобы наши дела обсуждались в приватной беседе?
Мистер Беншем некоторое время изучал ее из-под насупленных бровей, потом повернулся к Вилли Бруксу.
— Я тебе крикну, когда буду готов.
— Да, хозяин, — кивнул юноша и, отхода от стола, посмотрел на мисс Бригмор.
На ее лице не было и тени раболепства. Дождавшись, когда дверь закрылась, женщина холодно произнесла:
— Мистер Беншем, в следующий раз, когда вы захотите сделать мне выговор, буду очень признательна, если вы воздержитесь от этого в присутствии подчиненных.
— Подчиненных! Вилли никакой не подчиненный! И в торговых сделках ему нет равных.
— Должна ли я в таком случае считать, что он мне ровня?
Гарри Беншем закатил глаза.
— Присядь и расслабься, ради Бога, пусть весь этот крахмал хоть немного с тебя осыпется.
Мисс Бригмор выдержала паузу, прежде чем села, но и тогда не выказала никаких признаков «осыпания крахмала».
— Знаешь, нам надо избавиться от этой Фейервезер. — Теперь голос хозяина был тихим, даже умиротворяющим.
— Вам требовалась домоправительница. После того, как умер Фостер, вы на этом настаивали. Я говорила, что предпочтительнее будет нанять еще одного лакея.
— Да, я помню. Ты всегда оказываешься права. — Он проглотил слова «черт побери». — Видишь ли, все дело в хозяйке, она решила, что домоправительница — это как-то попроще. Жена слегка побаивалась Фостера, не могла ему приказывать. Ты же ее знаешь. Ты — другая и могла с ним справиться. Даже я, и то — иногда стеснялся его о чем-нибудь попросить. Как будто приказываешь великому князю снять с тебя башмаки.
— Он был очень компетентен, при нем все дела шли ровно и гладко.
— Да, может быть, но есть разница между ровным отношением и счастливым отношением.
— Вы имеете в виду легкомысленное отношение.
Откинувшись в кресле, Беншем рассмеялся.
— Да, точно, легкомысленное. Ты не можешь нас изменить и знаешь об этом, верно? Даже ты не способна нас изменить.
— Я и не пыталась.
Беншем склонил голову набок, не отводя взгляда от гувернантки.
— Ты воздействовала примером.
— Моя работа — это заниматься с детьми.