— А Бриджи? — Теперь голос Кэти звучал мягче, лицо перестало быть напряженным. Она присела на детский деревянный стульчик у стола, ссутулилась, но по-прежнему не сводила глаз с Барбары, ожидая ее ответа.
Барбара села напротив и, сложив руки, оперлась о стол.
— Это другое, Бриджи мне не мать, она... она даже не родственница. Я люблю ее, но по-другому, думаю... думаю, из благодарности.
Девушки посмотрели друг на друга.
— Кажется, сейчас у нас момент истины, верно? — тихо промолвила Кэти.
— Да, да, можно так сказать.
— Мы теперь не будем жить по-прежнему.
— Я знаю.
— Что ты собираешься делать?
— Выйти замуж на Майкла.
— А если не получится?
— Получится. Если он не будет мой, то все в жизни теряет смысл.
— Бриджи против этого.
— Я знаю.
— Она хочет, чтобы ты вышла за Джона.
— Джону я не нужна.
— Раньше я тоже так считала, а теперь не уверена. Никогда неизвестно, что думает Джон на самом деле.
— В любом случае, мне не нужен Джон, мне никто не нужен, кроме Майкла. А ты? Что будешь делать ты?
— Не знаю. Странно, но за эти несколько дней я будто превратилась в другого человека.
— Как ты думаешь, мистер Ферье попросит твоей руки?
— Может быть, а, может, и нет. Он мог просто развлекаться, как и я.
— Он тебе нравится?
— Да, нравится, но это не любовь. В последний раз, когда я говорила с мамой, то спросила ее: «Как бы тебе понравилось, если бы твоя дочь вышла замуж за титулованную особу?» А она ответила: «Всё, чего бы мне хотелось, — это знать, что ты выйдешь замуж за того, кто сделает тебя счастливой навеки, навсегда». Я считаю, это главное. Но как выяснишь, будет ли человек всегда любить тебя? Думаю, лучше всего — это спросить саму себя, сможешь ли ты ужиться с ним, когда он не скрывает свое плохое настроение и неурядицы за шутками, лаской, вниманием к тебе. Папа, будучи не в духе, кричал на маму. — Тут Кэти издевательски улыбнулась. — Смотри, как быстро я перевоспитываюсь, не «отец» и «мать», как требовала выражаться Бриджи, а «папа» и «мама». Иногда они цапались, как кошка с собакой, он обзывал ее всякими ужасными словами. В детстве я думала, что тупица — это фамилия моей мамы. — Она снова улыбнулась, теперь уже с теплотой. — И все же она всегда любила его и знала, что это взаимно. Может, многого мама не понимала и не была особо умной, но она обладала своей собственной мудростью и широтой души. Я не променяла бы ее ни на кого. Ты слышишь, Барбара? Ни на кого, ни на каких твоих Бриджи, ни на теть Констанций, ни на одну из крупных шишек, родством с которыми ты так гордишься. Потому что по сути своей они недостойны были даже стирать грязь с ее башмаков! Ты слышишь меня? — Кэти уже кричала. В душе девушки прорвалась какая-то плотина, рыдания душили ее, сжимали грудь и, наконец, вырвались наружу с потоком слез. Кэти вскочила из-за стола и выбежала прочь из комнаты.