— Ви, сделай мне одолжение.
— Какое.
— Не предсказывай больше ничего про меня.
— Это же от меня не зависит.
Увы. Прямо как его собственное будущее.
Но были и хорошие новости… ему не нужно волноваться о жажде Бэт. Благодаря этой позорной встрече он сможет позаботиться о ней, когда придет время.
Без риска сделать ей ребенка.
Год тысяча шестьсот шестьдесят четвертый
— Лилан?
Не получив ответа, Роф, сын Рофа, снова постучался в дверь своей спальни.
— Лилан, я могу войти?
Будучи Королем, он никого не ждал, и никому не было позволено вынуждать его ждать. Кроме его драгоценной супруги.
Во время праздничных гуляний, как и было в этот вечер, Ана желала уединения, разрешая ему войти, только когда она была готова явиться на свет для услады его очей. Это было невероятно чарующе… как и запахи, витающие в их супружеской спальне — ароматы масел и лосьонов.
Также очаровывало то, что даже спустя год после их бракосочетания, она все еще прятала глаза и загадочно улыбалась, когда он ухаживал за ней.
Просыпаться с ней на закате, а потом уходить в сон на рассвете рядом с ее теплым, прекрасным телом.
Но сейчас все было иначе.
Когда же подойдет конец ожиданию… и речь не только о входе в их покои.
— Входи, любовь моя, — донесся голос сквозь дубовые панели.
Сердце Рофа подпрыгнуло. Повернув массивную ручку, он плечом толкнул дверь… и вот она. Его возлюбленная.
Ана была в противоположной части комнаты, возле очага, достаточно огромного, что в нем мог выпрямиться взрослый мужчина. Она сидела за своим туалетным столиком, который он намеренно пододвинул ближе к огню, спиной к нему, ее длинные черные волосы густыми локонами спадали до талии.
Роф сделал глубокий вдох, ее аромат был важнее воздуха для его легких.
— Ты прекрасно выглядишь.
— Ты толком не взглянул на меня…
Роф нахмурился, услышав напряженность в ее голосе.
— Что тебя тревожит?
Его шеллан повернулась к нему лицом.
— Ничего. Почему ты спрашиваешь?
Она лгала. Ее улыбка была увядшей версией изначального блеска, ее кожа была слишком бледной, уголки глаз опущены.
Когда он прошел по меховым коврам, его охватил страх. Сколько ночей прошло после ее жажды? Четырнадцать? Двадцать одна?
Несмотря на риск для ее здоровья, они оба молили о зачатии… и не просто наследника, а сына или дочери, чтобы любить и лелеять свое дитя.
Роф опустился на колени перед своей шеллан, вспоминая, как впервые сел перед ней. Он вел себя достойно по отношению к этой женщине, до сих пор его душа и сердце лежали в ее нежных ручках.
Ей одной он мог довериться.
— Ана, будь честна со мной. — Протянув руку, он прикоснулся к ее лицу… и тут же отпрянул. — Ты ледяная!