— Прошу, — сказала она.
О, блин. Будто он способен отказать ей?
Когда он снова открыл глаза, то не знал, как ему сделать так, чтобы они оба остались целыми и невредимыми после секса. Этот момент — самый плохой из всех возможных, чтобы вскрыть банку с червями, но он не отвернется от нее: он испытывал боль в местах, ранее неизвестных ему, и происходящее станет его Бэнд-Эйдом, чем-то, что поможет.
Пусть и на время.
И, по крайней мере, он может сделать все, что в его силах, чтобы ей было хорошо.
Поднявшись вверх, он уперся руками по бокам от ее извивающегося тела и медленно, но неумолимо опустил лицо так, чтобы его губы оказались в миллиметре от ее.
— Назад дороги нет, — прорычал он.
Она сомкнула руки на его шее.
— И никаких сожалений.
И то верно.
Скрепляя уговор, он поцеловал ее, прижимаясь губами к ее губам, наступая, пока она не открылась. Его язык уже входил в ее лоно… до какой-то степени. Черт, он сам себя шокировал, лаская ее языком. А сейчас? Он не станет сдерживаться. Полностью вытянувшись на ней, сминая ее рот своим, наклоняя при этом голову вбок.
Такое странное раздвоение. Он был более чем готов взять ее, широко раздвинуть ее ноги и погрузиться во влажный жар… и да, он хотел отметить ее изнутри своей спермой, оставить свой запах на ней и в ней, сделать так, чтобы ни один мужчина не посмел прикоснуться к ней, даже просто посмотреть в ее сторону.
И все же он совсем не торопился, целуя ее.
С другой стороны, она была сладкой, как айсвайн, мягкой, как двойной бурбон, кружила разум подобно портвейну. И он был опьянен еще до того, как поднял голову, чтобы сделать вдох.
Но он не проведет так вечность. Он собирался добраться до иного местечка.
Сцеловывая свой путь по колонне ее шеи, он с сожалением посмотрел на рваные ранки на вене и потерся о них губами.
— Прости, — выдохнул он хрипло.
— Но за что?
Ему пришлось закрыть глаза, когда ее хриплый голос прорвался сквозь туман в голове… и возбудил его еще сильнее. О чем она спрашивала… а, точно.
— Мне стоило быть нежнее.
— Что ж, я не против, когда так крепко сжимают. Вовсе нет.
Ииииииии, от ее слов начало двоиться в глазах.
— Ты собираешься вернуться туда, где был? — спросила она.
Черт, да.
— Да… прямо сейчас. Если ты хочешь…
Ее тело выгнулось, и в купе с ее стоном это было лучшим «я хочу», которое он когда-либо слышал.
Пытаясь обуздать внутреннего зверя, Трэз покрыл поцелуями ее ключицу и отстранился, взглянув на Селену. Ее груди — самое красивое, что он когда-либо видел: она была идеально сложена, напряженные соски на кремовой, бархатной коже, а ее дыхание испытывало его самоконтроль.