Огорошив Дейлока такими новостями, сотник, не обращая внимания на слабые попытки тестя расспросить, чем вызваны такие решения, отправился на службу, где и пробыл до позднего вечера.
А еще через два дня – после того, как осмотревший Ири врач отметил, что опасность повторного кровотечения миновала, Ириалану со всеми возможными предосторожностями, в крытых носилках перевезли в дом главы рода Остенов. Там ее ожидали старательно подготовленные светлые покои и пара толковых служанок, которые отныне должны были заменить старую Гердолу.
Хотя из-за болезни Ири супруги обретались в разных спальнях, каждый день Олдера начинался с того, что он навещал Ириалану и проводил с ней некоторое время перед тем, как отправляться в казармы. Справлялся о том, как прошла ночь, рассказывал всякую забавную ерунду и даже, отстранив служанку, иногда сам брался за гребень, помогая Ири расчесать ее роскошные, тяжелые косы.
После таких визитов не то что у Ири, а даже у Дорина не возникало сомнений в том, что Олдер, несмотря на произошедшее, по-прежнему влюблен в свою жену. Истину знал лишь молчаливый Антар, но он как раз был бы последним, кто поведал бы окружающим об истинном положении дел.
Между тем и обморок Ириаланы в храме, и ее последующее недомогание, и заметное охлаждение между Дейлоком и Остенами породили среди милестской знати целую волну слухов и домыслов, отзвуки которых, конечно же, дошли до Владыки Арвигена…
Гонец князя застал Олдера на плацу. В короткой, скрепленной печаткой записке значилось, что Арвиген желает видеть сотника «карающих» немедленно. Такое неожиданное внимание смутило Остена, но задавать вопросов молчаливому слуге сотник не стал. Быстро отдав необходимые распоряжения десятникам, Олдер последовал за гонцом в княжескую цитадель.
Когда же мрачный слуга, оказавшись в твердыне, повел Олдера не в верхние залы, а в запутанную сеть подвалов, сотник ощутил, как к его смущению добавляется тревога. Весь Милест знал о пыточных залах, расположенных в подвалах княжеского замка, и то, что, оказавшись в них, лишь очень немногие заново видели солнечный свет…
Пытаясь отогнать нехорошее предчувствие, Остен упрямо тряхнул головой – данную Владыке присягу он не нарушал, так что каяться ему не в чем… А значит, в сторону любые домыслы – скоро он сам узнает причину столь необычного вызова.
Между тем казавшийся бесконечным извилистый коридор внезапно расширился, оборотившись в выложенную черным мрамором залу. Строгие ряды колонн, солнечные лучи, проникающие в помещение через небольшое квадратное отверстие на потолке, и лишенный воды бассейн с низкими бортиками, в котором, закрепленная на специальных распорках, покоилась туша огромного черного быка.