Захария очень серьёзно меня выслушал, но всё равно тянулся за мамой на кухню. Так что мы с ним встали в засаде у дверного проёма. То есть не особо отсвечивали, никому не мешали, вели себя тихо и могли всё отлично слышать.
Разумеется, весь диалог вряд ли кому было бы интересно слушать, тем более что ребёнок тоже требовал к себе внимания, но основные моменты я уловил чётко.
– Зачем вы устроили поджог продовольственного ларька на улице Свердлова, тридцать шесть?
– А вы знаете, кто был этот Свердлов? Революционер, маньяк, преступник и убийца! К тому же в ларьке нам с подружками отказались продавать сигареты без предъявления паспорта. Вот сколько бы вы мне дали?
– Суд решит. Лично я лет двадцать – двадцать три.
– Шутник, но я люблю мужчин с юмором, запишите мой телефон, если будете патрулировать вечером где-нибудь рядом. А в ларёк мы просто бросили один окурок. То, как ярко там полыхнуло, говорит лишь о том, что там приторговывали спиртным контрафактом.
– А разгром торгового центра?
– Это вы про «Ашан»? О небеса, да сколько их в России, этих «Ашанов»?! Тьфу, перевернула молочный прилавок, забаррикадировала трактором выезд с платной стоянки, расцарапала наглую физиономию менеджера, и это уже разгром?!
– А что же это по-вашему?
– Флешмоб в поддержку отечественного производителя! Или патриотизм в нашей стране уже требует специального разрешения от Госдепа США?
– Гражданочка, вот не надо, а? Жалоба заместителя мэра города, которого вы чуть не изнасиловали на капоте его служебной машины, это тоже у вас флешмоб из патриотических чувств?!
– Нет, это по любви.
– В каком смысле?
– Мы с девочками переходили улицу, он опустил стекло, что-то кричал, сигналил, шутливо угрожая мне всякими непристойностями, если мы не будем шустрее шевелить булками. Я поняла это как заигрывания, а вы бы нет?
– Мы?! Ну нам, честно говоря, ещё и не таким текстом перепадает.
– Вот видите! Когда он объявил, что сейчас выйдет и всех нас… прямо тут… я не стала дожидаться очерёдности, вытащила его из машины и взяла инициативу в свои руки. Но этот стеснительный дурачок почему-то сразу стал отбиваться и верещать. В чём я не права?
– По факту? Да он сейчас в больнице с разрывом ягодичных мышц!
– У меня тяжёлая рука, нежное сердце и неуправляемая страсть! Вижу, вы тоже хотите мой телефончик. Пишите…
Я побыстрее сунул Захарию в кроватку, чтобы успеть спасти хотя бы третьего. Мешать лучшей специалистке отдела искушений в разведении клиента на договор о продаже души категорически запрещено даже нам, близким родственникам. Но молодой участковый, ещё страшно наивный и ещё не столь испорченный, как его старшие товарищи, почему-то вызывал у меня непонятную жалость.