Первая горгулья добралась до первого солдата, открыла пасть, обнажила свои бритвенно-острые клыки и впилась ими в его горло, убив на месте. Поле битвы огласил первый смертный крик.
Ещё одна горгулья атаковала.
И ещё одна.
Вскоре пустыня огласилась писком миллионов ненасытных горгулий вперемешку с воплями людей, падавших направо и налево. Волусия смотрела и смеялась. Вот какую судьбу она себе предсказала.
Как глупо было с их стороны думать, что они смогут убить её. Ведь они были всего лишь армией.
А она… Она была богиней.
Кендрик стоял на вершине Перевала в окружении других воинов, в числе которых были Брандт, Атме, полдюжины Серебра и две дюжины рыцарей Второго Кольца. Они стояли и смотрели на пустыню, пока стражи Перевала приводили в действие механизм платформы. Опустились рычаги, заскрипели верёвки, и они медленно, мало по малу, начали опускаться на другую сторону, в Великую Пустошь.
Кендрику с трудом верилось в то, что не прошло и нескольких дней, как он снова оказался здесь, в пустыне, которая чуть не убила его, из которой он чудом выбрался живым. Ему едва верилось и в то, что он снова облачился в доспехи, и что рядом с ним были его верные друзья и другие рыцари, чьих лиц и имён он пока не запомнил. Он знал, что не до конца поправился, и слабость после недавно пережитых испытаний ещё давала о себе знать, но чувство долга заставило его вызваться на эту миссию и уничтожить свои следы в пустыне во имя безопасности Перевала. Его честь обязывала его это сделать, а когда на кону стояла честь, он никогда не пасовал.
Пока они спускались, жара заметно усилилась. Кендрик всмотрелся в бесплодный пейзаж и увидел огромную песчаную стену, бурлящую вдалеке. Он знал, что сразу за ней их ожидало враждебное царство пустоты, воспоминание о котором заставило его крепче ухватился за рукоять меча и молиться, чтобы им удалось вернуться назад. Ему не хотелось ещё раз надолго застрять в пустыне.
Кендрик окинул свою новую команду – рыцарей Перевала, дюжина из которых теперь подчинялась ему – профессиональным воинским взглядом. Они казались славными рыцарями, их великолепные доспехи и оружие были начищены до блеска, они выглядели закалёнными в боях, и по выражению их лиц Кендрик видел, что их мало что могло испугать. Он видел их сплочённость и догадывался, что их дружба родилась в суровых испытаниях и длилась долгие годы. Кендрик не мог отделаться от чувства, что он – чужак, и это было ему непривычно, потому что, сколько он себя помнил, он всегда был в центре любого воинского братства. Его положение усугублялось тем, что все они подчёркнуто его игнорировали, едва замечая его существование – им явно претило принимать в своих рядах чужеземца, а тем более – подчиняться ему. Они стояли плечом к плечу, уперев руки в бока, и смотрели на пустыню, не обращая на Кендрика и его людей ни малейшего внимания.