Трибуны бесновались.
Обе лошади, теперь уже с полностью вооружёнными всадниками, кружили по арене, выбирая следующую цель. Дариус понимал, что дела были плохи. Тот топор был подарком судьбы, но они не сумели им воспользоваться.
Дариуса снова отдёрнуло на несколько футов назад. Он обернулся и увидел, что несколько мальчишек ошалело мотаются из стороны в сторону, пытаясь увернуться от нападающих солдат. Дариус, подчинённый их движениям, спотыкаясь попятился. Через несколько футов он, беззащитный, оказался по центру арены, и на него уже мчался всадник с пикой наперевес. Дариус понимал, что не успеет вовремя увернуться.
Он приготовился к смертельному удару, но тут внезапно рядом появился Каз и плечом сбил его с ног, убрав его у всадника с пути. Дариус покатился по земле.
Придя в себя, Дариус вскочил, обернулся, и кровь застыла у него в жилах, когда солдатская пика пронзила Каза, стоявшего теперь на его месте, в грудь.
Каз вскрикнул, пришпиленный к земле. Под восторженные вопли толпы солдат попытался вытащить свою пику из тела, но не смог – так глубоко она вошла. Тогда он выпустил древко из рук и поскакал дальше наслаждаться аплодисментами, описывая победный круг.
Дариус смотрел на своего бездыханного друга. У него в голове не укладывалось, что тот погиб за него. Если бы не Каз, Дариуса уже бы не было в живых. Тяжесть вины и ответственности легла Дариусу на плечи.
Он испытал жгучее, ни с чем не сравнимое желание отомстить.
Что-то внутри него щёлкнуло, и Дариус осознал, что его время пришло. Он не мог допустить, чтобы его друг расстался с жизнью напрасно, и поэтому должен был действовать.
Дариус подбежал к мёртвому Казу и вытащил солдатскую пику из его груди. Затем он развернулся лицом к другому всаднику, который мчался на него с занесённым топором.
Дариус прицелился, шагнул вперёд и метнул пику. Она просвистела в воздухе и попала точно в цель, пробив солдатский доспех и пронзив его сердце.
Трибуны в шоке охнули, когда имперец свалился с лошади. Он упал в пыль, прокатился несколько футов и остановился у Дариуса под ногами. Топор всё ещё был зажат у него в руке.
Дариус не мешкал. Он рванул вперёд и схватил топор – благо, длины его цепей как раз хватило на это. Он немедленно перерубил свои цепи, затем цепи своего соседа и других парней.
Оставшийся имперский солдат на средине прервал свой круг почёта, развернулся и поскакал в атаку. Теперь, когда ему предстояло сразиться с освобождёнными и вооруженными гладиаторами, в его глазах появилась неуверенность. Ведь его напарник только что пал в бою, и миф о неуязвимости имперцев был разрушен.