– Да, с начала девяностого года, – соглашаюсь я.
Он подает мне руку с таким видом, будто измучен затяжной зубной болью. Впрочем, я слишком хорошо знаю его ужимки, чтобы обижаться. Он человек, обуреваемый мировой скорбью в последнем градусе. Внешне, во всяком случае.
К тому же Раймонд имеет все основания обижаться на меня. При последней нашей встрече, восемь лет назад, я его беззастенчиво надул и не только избежал ареста, но и ушел из-под чрезвычайно плотного наблюдения. Мой давний знакомец заметно постарел, складки на щеках залегли еще глубже, делая его похожим на французского бульдога.
– Так вы знакомы с Володей? – удивляется Чернышев, в свою очередь обмениваясь рукопожатием с Раймондом.
Он ничего не знает о той давешней игре между КГБ и ГРУ, в которой поставил точку мой выстрел в подмосковном дачном поселке.
– О, знакомы, и очень хорошо, – подтверждает офицер ВАДа, не моргнув глазом, хотя тогда я носил другое имя.
Раздевшись, мы присаживемся к Т-образному столу, во главе которого восседает Раймонд. Межведомственное совещание начинается.
– Что у вас нового? – вкрадчиво спрашивает хозяин кабинета.
– К сожалению, пока ничего, – признается Чернышев. – А что у вас?
– Наш человек допрашивал в прокуратуре Старкова, очень долго допрашивал, – сообщает Раймонд. – Показания путаные, противоречивые. Сначала он вообще отпирался, что звонил Пугачеву. Потом признал это под нажимом. Звонок мотивировал тем, что хотел одолжить денег. Работу на телевидении он потерял, жить на что-то надо. Пугачев обещал помочь, попросил перезвонить назавтра к вечеру. А на следующий день его застрелили.
Чернышев ненадолго задумывается, за его нахмуренным лбом утрамбовываются полученные сведения.
– Насчет алиби у него, конечно, спрашивали, – полуутвердительно говорит он.
– На момент убийства алиби у него нет, – отвечает Раймонд. – Будто бы сидел дома.
– Ну, а запись того интервью с террористами вы у него получили?
– Нет, к великому сожалению, – озабоченно мотает головой Олег. – Старков утверждает, что все материалы той видеозаписи якобы стер, хотя мне в это не верится.
– Да, вряд ли он это сделал.
– Может быть, с вами он более откровенен? – пускает пробный шар Раймонд.
– Нет, с чего бы это? – отпирается безмятежно Чернышев.
– В самом деле?
– Иначе я вам сказал бы об этом. Поверьте, нас эта история беспокоит ничуть не меньше, чем вас.
– Ну да, покойный поддерживал с вами хорошие отношения, – щурится офицер ВАДа. – Очень хорошие, не так ли?
– Верно, – подтверждает Олег. – Однако я имел в виду другое. Мы всерьез обеспокоены безопасностью господина президента. Возможно, террористы готовят на него покушение.