– Кто б сомневался, – отозвался Моггет, гибко потягиваясь и умудряясь при этом беспечно передернуть плечами.
Кот – Сабриэль теперь не сомневалась, что это кот, а не кошка, – спрыгнул на паркетный пол и вальяжно прошествовал к огню. Сабриэль проследила за ним, опытным взглядом отметив, что тень Моггета не всегда очертаниями напоминает кота.
Резкий стук в дверь отвлек ее от наблюдений: Сабриэль испуганно вздрогнула, волосы на загривке зашевелились.
– Да это кто-нибудь из слуг, – покровительственно объяснил Моггет. – Они все – фантомы, порожденные при помощи Хартии, и, кстати, довольно низкого уровня. У них вечно молоко убегает.
Пропустив его слова мимо ушей, Сабриэль пригласила:
– Войдите.
Голос ее дрожал; ясно было, что пережитые тревога и слабость еще какое-то время будут давать о себе знать.
Дверь беззвучно распахнулась, и внутрь вплыла невысокая, облаченная в рясу фигура. Фантом очень походил на привратника верхней двери: капюшон полностью закрывал лицо, только ряса была не черная, а кремовая. На одном его предплечье висела простенькая хлопковая нижняя рубашка, на другом – плотное полотенце, а в сотканных из знаков Хартии руках он держал длинное шерстяное верхнее платье и тапочки. Не говоря ни слова, фантом приблизился к изножью кровати и сложил все принесенное там. Затем отошел к фарфоровой чаше на подставке филигранного серебра слева от очага, где пол был выложен кафелем. Крутанул бронзовое колесико – и из трубы в стене с бульканьем и брызганьем хлынула горячая вода, распространяя вокруг себя неприятный серный запах. Сабриэль поморщилась.
– Горячие источники, – подсказал Моггет. – Запах быстро перестаешь замечать. Твой отец всегда говорил, что ради возможности всегда иметь под рукой горячую воду, вонь можно и потерпеть. Или это твой дед говорил? Или двоюродная прабабушка? Эх, память, память…
Пока чаша наполнялась, слуга стоял неподвижно, затем снова крутанул колесико, перекрывая поток воды, – та уже начала переливаться через край совсем рядом с Моггетом. Зверь вскочил на ноги и неслышно отошел в сторону, стараясь держаться подальше от фантома. Ну ни дать ни взять настоящий кот, подумала Сабриэль. Возможно, навязанное обличье за долгие годы или даже века сказалось и на повадках. Она любила кошек. В школе была кошка – пушистая, мармеладно-рыжая толстушка по имени Печенька. Сабриэль вспомнила, как та мирно дремала на подоконнике в комнате старост, и тут же поймала себя на том, что думает о школе в целом: что-то там поделывают ее подруги? Опустив веки, она живо вообразила себе урок этикета: наставница нудно бубнит о серебряных подносах…