– Большего я и не ожидал, – отозвался Моггет, уворачиваясь из-под Сабриэлевой руки. – Ты и впрямь удручающе невежественна, иначе сама, по доброй воле, не дала бы такого обещания. Твоему отцу не следовало отсылать тебя за пределы Стены.
– А зачем он это сделал? – спросила Сабриэль.
Сердце ее неистово забилось: этот вопрос мучил ее на протяжении всех школьных лет, а Абхорсен всегда отделывался от него улыбкой и двумя словами: «Так надо».
– Он боялся, – объяснил Моггет, вновь принимаясь за рыбу. – В Анцельстьерре ты была в большей безопасности.
– А чего он боялся?
– Доедай рыбоньку, – посоветовал Моггет. Из кухни появились два фантома, несущие вторую перемену блюд. – Позже поговорим. В кабинете.
Кабинет освещали фонари – старые медные фонари, в которых вместо масла пылала магия Хартии. Бездымные, бесшумные, вечные, они светили не хуже анцельстьеррских электрических лампочек.
Вдоль округлых стен башни выстроились книги – кроме как там, где снизу поднимались ступеньки, а приставная лестница вела наверх, в обсерваторию.
Посреди комнаты стоял стол красного дерева, ножки его, покрытые чешуей, глядели на мир глазами-бусинками, а из пастей драконьих голов, вгрызающихся в каждый из углов столешницы, вырывалось декоративное пламя. На столе лежали перья, бумаги, чернильница и пара бронзовых циркулей-измерителей для навигационных карт. Вокруг выстроились стулья из того же красного дерева, обитые черной тканью с узором из серебряных ключей.
Стол принадлежал к числу тех немногих вещей, что запомнились Сабриэль со времен детства. Отец называл его «драконьим столом», и девочка любила обнять одну из драконьих лап – в ту пору головенка ее еще даже до столешницы не доставала.
Сабриэль провела рукой по гладкому прохладному дереву, наслаждаясь и самим ощущением, и воспоминаниями о нем; затем вздохнула, выдвинула стул и сгрузила на стол три книги. Две она положила поближе к себе, третью отодвинула к центру стола. Этот третий фолиант был извлечен из единственного застекленного шкафчика среди книжных полок и теперь напоминал замершего хищника: не то спит, не то изготовился к прыжку. Переплетенный в светло-зеленую кожу том; на серебряных застежках пылают знаки Хартии… «Книга мертвых».
В сравнении с ней другие две книги выглядели вполне безобидно. Обе были просто-напросто сборниками заклинаний Хартии, в них перечислялся знак за знаком и объяснялось, как ими пользоваться. После четвертой главы первой книги Сабриэль даже узнавать большинство знаков перестала. А каждый том содержал в себе двенадцать глав.