Туго прижав ее руку с мечом к боку, чудище все крепче сжимало захват, пока не притиснуло Сабриэль к самой своей груди, а лицо ее не оказалось на расстоянии ширины пальца от бурлящей, непрестанно меняющейся плоти: точно миллиарды крохотных насекомых жужжали за мембраной непроглядной темноты.
Другая рука-щупальце взялась сзади за шлем, заставляя девушку взглянуть вверх, на нависающую прямо над ней голову. Голову самого примитивного строения: глаза – как две воронки, два глубоких и бездонных колодца. Носа не было; рот рассекал кошмарное лицо надвое, и в его щели горел сине-серебряный свет, что поначалу служил твари плотью.
Вся магия Хартии разом улетучилась из памяти Сабриэль. Меч ее обезврежен, колокольцы тоже… В любом случае она понятия не имела, как правильно ими воспользоваться против того, что не мертво. Сабриэль на всякий случай мысленно перебрала их все – лихорадочно ища в списке хоть что-нибудь, что помогло бы ей.
И тут ее измученный, оглушенный разум вспомнил о кольце. О кольце, надетом на ее левую, пока еще свободную руку – прохладное серебро на указательном пальце.
Но Сабриэль знать не знала, что с ним делать: а голова чудовища уже тянулась к ней, шея его удлинилась до неправдоподобного размера, – казалось, гигантская змея возвышается над жертвой. Пасть разверзалась все шире, разгоралась все ярче, от нее во все стороны с шипением разлетались раскаленные добела искры, падали на шлем и на лицо девушки, прожигали ткань и кожу, оставляли крохотные, словно штрихи татуировки, шрамы. Кольцо вдруг сделалось свободнее. Сабриэль инстинктивно сжала кулак, но кольцо, увеличившись еще больше, соскользнуло с пальца – оно продолжало расширяться и расти, и вот, даже не оглядываясь, Сабриэль ощутила, что в руках ее – серебряный обруч, точно по размеру узкой змеиной головы чудовища или даже шире. И тогда она поняла, что делать.
– Сперва я вырву тебе глаз, – прошипела тварь. Дыхание ее, столь же горячее, как рассыпающиеся искры, опаляло лицо, оставляя ожог наподобие солнечного.
Чудовище наклонило голову и распахнуло пасть еще шире; выдвинулась нижняя челюсть.
Сабриэль в последний раз тщательно примерилась, крепко зажмурилась под жутким взглядом – и взмахнула серебряным обручем, от души надеясь, что и вслепую набросит его на шею чудовища.
В первое мгновение жар усилился. Ощущая мучительное жжение в глазу, Сабриэль подумала было, что промахнулась. Но тут обруч вырвало из ее рук, а саму ее отшвырнуло назад: так рыбак с досадой отбрасывает мелкую рыбешку.
Вновь распростершись на прохладных каменных плитах, Сабриэль открыла глаза: левый болел и слезился и видел все как в тумане, но, по крайней мере, был на месте.