Вслед за этим превращением белая масса запульсировала и вновь засияла ослепительным светом – Сабриэль опять пришлось прикрыть глаза. Когда тени наконец расползлись по местам, она опасливо пригляделась: а вот и Моггет, сидит себе как ни в чем не бывало! – и, судя по виду, его того и гляди стошнит комком шерсти.
Но нет, это не комок шерсти, а серебряное кольцо: в рубине запечатлелся внутренний свет Моггета. Кольцо подкатилось к Сабриэль, звякнув на камнях. Девушка подобрала его и вновь надела на палец.
Сияние Моггета погасло, от догоревшего Бумажнокрыла остались лишь тлеющие угольки, печальные воспоминания и зола. Вернулась тьма, одела Сабриэль плащом, окутала и спрятала вместе со всеми ее ушибами и страхами. Сабриэль сидела молча, ни о чем не думая.
Чуть позже она почувствовала, как мягкий кошачий нос ткнулся в ее сложенные руки и в них оказалась свеча, еще влажная после Моггетовой пасти.
– У тебя кровь из носа так и льет, – покровительственно напомнил знакомый голос. – Зажги свечу, зажми нос и достань одеяла – пора бы нам и на боковую. Холодает.
– С возвращением, Моггет, – прошептала Сабриэль.
После пробуждения ни Сабриэль, ни Моггет ни словом не упомянули о событиях минувшей ночи. Сабриэль, обмывая чудовищно распухший нос малой толикой воды из фляги, решила, что ей не слишком-то хочется вспоминать тот кошмар наяву, а Моггет так и вовсе попритих – верно, извинялся на свой лад. Несмотря на все последующие события, высвобождение его второго «я», или что бы это ни было, спасло их обоих от неминуемой гибели во власти урагана.
Как Сабриэль и ожидала, заря принесла с собою немного света. День разгорелся, и на дне шахты воцарились сумерки. То, что находилось поблизости, было хорошо видно, можно было даже читать, но в двадцати-тридцати ярдах все тонуло в зыбком полумраке.
Не то чтобы шахта была много просторнее: ярдов сто в диаметре, но не пятьдесят, как показалось Сабриэль при падении. Весь пол был выложен каменными плитами, с круглым водоотводом в центре, а в отвесных каменных стенах зияло несколько входов в туннели. Сабриэль знала: рано или поздно ей придется исследовать эти пути – ведь в шахте не было воды. Дождя тоже не предвиделось. Здесь царила прохлада – но не жгучий мороз, как на плато близ дома Абхорсена. Близость океана смягчала климат, равно как и малая высота, – скорее всего, они находились на уровне моря или ниже: в свете дня Сабриэль удалось рассмотреть, что глубина шахты никак не меньше ста ярдов.
Однако ж, пока в полупустой фляге у пояса плескалась вода, Сабриэль могла себе позволить устроиться поудобнее на слегка опаленном рюкзаке, смазать травяными мазями многочисленные ушибы и полечить примочками из мерзко пахнувших листьев танмариля странный ожог, похожий на солнечный. Вот с носом дела обстояли хуже. Он оказался не сломан – просто безобразно распух и покрылся корочкой засохшей крови: вычистить же ее было слишком больно.