— Ты с ума сошел! — Хенрик нерешительно застыл на пороге потайного лаза.
— Не валяйте дурака! Уходите!
Дверь вновь содрогнулась, по комнате пополз желтоватый дым, и я почувствовал странный запах.
Больше медлить нельзя было — задержав дыхание, я подтолкнул Сандру вперед, в темную глотку потайного хода. Следом за нами, все еще нерешительно оглядываясь, нырнул Хенрик, и металлическая переборка, выдвинувшись из паза в потолке, с лязгом захлопнулась за нами. Узкий коридор внезапно осветился — на низком своде слабо мерцали точечные светильники. Идти приходилось пригнувшись. Я шел первым, сжимая в правой руке пистолет, а левой поддерживая шатавшуюся от усталости Сандру. Хенрик замыкал шествие. У нас за спиной, чуть приглушенный плотной металлической плитой, перекрывшей вход, царил ад — тот, что может привидеться грешнику в горячечном бреду раскаяния, — бушующее пламя, вопли и едкий желтый дым. Потом раздался еще один взрыв — такой мощный, что пол тоннеля дрогнул у нас под ногами, а балки, подпирающие своды, глухо затрещали. Лампочки у нас над головой и дальше, по всему ходу тоннеля, раз мигнув, погасли, и нас охватила тьма, такая плотная, что казалась физически ощутимой. Потом замерцал слабый свет — в руке у Хенрика вспыхнул огонек зажигалки. Сначала мне показалось, что я оглох от взрыва, но потом я понял, что вокруг действительно стоит тишина — абсолютная тишина, которая, наверное, спустится на землю после конца света. Что бы там ни творилось у нас за спиной, все уже было кончено.
Грохот и пламя так сбили меня с толку, что я потерял ощущение направления, несмотря на то что всегда гордился своим умением ориентироваться на местности. Мы брели во мраке по тоннелю — аварийному выходу, который оборудовал себе Стамп, точно хитрый лис, всегда имеющий в своей норе запасной лаз. Бедный хитрый лис! Никогда не думал, что буду так оплакивать его гибель!
Я все брел и брел, механически, ни о чем не думая, по узкой трубе, освещенной лишь смутным огоньком зажигалки Хенрика.
Наконец я уперся в тупик — массивную стальную плиту, перекрывавшую выход. Она выросла из тьмы так внезапно, что Сандра, шедшая за мной, уткнулась мне в спину.
— Посвети, — сказал я Хенрику, — тут где-то наверняка должен быть какой-нибудь рубильник.
Больше всего я боялся, что Стамп, со своей любовью ко всяким хитрым штучкам, оборудовал дверь каким-нибудь электронным замком, который наверняка отказал, — в таком случае мы оказались бы замурованными в этой трубе. Но дверь была оснащена старомодным тяжелым засовом. Едва я успел положить ладонь на массивную щеколду, как зажигалка Хенрика, жалобно замерцав, погасла, и мы оказались в полной темноте. Я нажал на засов, и он подался на удивление легко — Стамп содержал свою нору в идеальном порядке.