Вскоре отец с матерью переехали в Москву (папа получил письмо от своего друга, который советовал ему продолжить учебу на юридическом факультете и предложил поселиться в их квартире, потому что их семью хотели уплотнить... "И мы решили: лучше пусть будет жить кто-нибудь из своих знакомых, чем чужой", - так написал в письме друг отца Виктор Холмогоров).
В Москве мы жили тесно, материально трудно и тем не менее весело. Отец ложился спать в семь часов вечера: клал голову на подушку и накрывался сверху другой подушкой. Пока он спал, мы могли кричать, петь, танцевать отец ничего не слышал. В одиннадцать - двенадцать вечера он вставал, заваривал крепчайший чай, выпивал стаканов шесть - восемь и садился за стол работать.
Писал обычно до рассвета. Иногда утром будил нас с мамой и читал все, что сочинил за ночь. Это может показаться странным - вместо слов "доброе утро" услышать: "Ну ладно, вы проснулись, слушайте. Я прочту вам вступление к конферансу и три репризы".
Отец читал и следил за нашей реакцией. Если мы улыбались (а со сна мы могли только улыбаться), он оставался доволен.
Огромное впечатление на меня произвела фамилия отца, которую я первый раз прочел в одном из сборников репертуара для самодеятельности. Я знал, что печатают крупных писателей, известных людей. А тут под текстом стояла подпись: "Влад. Никулин". Меня это потрясло.
В Демидове отца знал весь город. Еще бы! Он создал там "Теревьюм", руководил местной футбольной командой, которую сам и организовал.
Отец много занимался со мной. Он постоянно придумывал различные смешные игры. Любимое наше занятие - лежать вместе на кровати и петь. В толстую конторскую тетрадь отец собственноручно переписал около четырехсот русских народных песен. Все их я выучил наизусть. Причем мотивы к песням мы часто придумывали сами, и, если вдруг по радио передавали какую-нибудь песню на другой мотив, я страшно удивлялся.
Иногда отец начинал поздно вечером громко петь.
- Володя, что ты делаешь, - возмущалась мать, - все же спят!
- Уже не спят, - смеялся отец, но пение прекращал.
Часто дома он читал стихи Лермонтова, Асеева, Есенина, Маяковского, Северянина, Фета и других. Читал отлично. Всегда заботился о своей артикуляции, не забывал ежедневно заниматься специальными упражнениями, развивающими технику речи.
Помню, отец взял меня с собой на прогулку. Он показывал мне, десятилетнему мальчику, дом, где жил в детстве, крыши, по которым ему приходилось убегать от дворников.
И вдруг я представил своего взрослого отца бегущим по крышам странное ощущение.