– Тристан, обслужи клиентку, ладно?
Он повернулся ко мне и кивнул, прежде чем уйти. Тристан пошел к кассе, я последовала за ним. Не спеша положила книги на прилавок. Мои глаза переместились на рыжевато-коричневые и черные фото на стене позади меня.
– Прекрасные, – сказала я, пристально вглядываясь в картины.
Тристан выбил в терминале номера книг.
– Спасибо.
– Это ты снимал?
– Нет, – сказал он, взглянув на снимки. – Я вырезал из дерева, а затем добавил черных чернил.
Я открыла рот в недоумении и подошла поближе. Чем внимательнее я разглядывала, тем больше понимала, что «фото» на самом деле были вырезаны из дерева.
– Прекрасные, – пробормотала я снова. Когда мои глаза встретились с его взглядом, желудок нервно сжался.
– Эй, – повторила я на этот раз со вздохом. – Как ты?
Он выбил чек, игнорируя мой вопрос.
– Ты, блин, платить собираешься или как?
Я нахмурилась, но он, казалось, не заметил.
– Извини. Да. Держи, – сказала я, вручая ему деньги.
Я поблагодарила его, но, прежде чем выйти из магазина, обернулась еще раз.
– Ты постоянно ведешь себя как придурок, и в городе знают тебя как бездушного человека, но я-то видела тебя в зале ожидания, когда осматривали Зевса. Я видела тебя. Я знаю, что ты не чудовище, Тристан. Я просто не понимаю, почему ты делаешь вид, что ты такой.
– Это твоя самая большая ошибка.
– В чем? – спросила я.
– Ты думаешь, что смогла узнать меня за каких-то пару минут.
2 апреля 2014 года
Пять дней до прощания
Когда таксист привез папу и меня в больницу, я бежал всю дорогу в реанимационное отделение. Мои глаза метались вокруг, ища кого-то знакомого.
– Мама! – крикнул я, увидев ее в зале ожидания. Я снял бейсболку и поспешил к ней.
– Ох, дорогой, – воскликнула она, бросаясь ко мне и обнимая.
– Как они там? Как…?
Мама начала рыдать сильнее, ее тело дрожало.
– Джейми… Джейми больше нет, Тристан. Она держалась так долго, как могла, но это было слишком.
Я отстранился и сжал пальцами переносицу.
– Что значит «больше нет»? Она не могла… она в порядке. – Я посмотрел на отца, он был в шоке. Растерянный. Испытывающий боль.
– Отец, скажи ей. Скажи ей, что с Джейми все хорошо.
Он опустил голову. Внутри все горело.
– А Чарли? – спросил я, почти уверенный в том, что не хочу знать ответ.
– Он в палате интенсивной терапии. Состояние тяжелое, он…
– Здесь. Он здесь. – Я провел пальцами по волосам. Он в порядке. – Я могу его увидеть? – спросил я.
Они кивнули. Я поспешил к посту медсестры, и они повели меня к Чарли в палату. Я смотрел на моего мальчика, закрыв ладонью рот. Он был подключен к аппаратам, которых было больше, чем можно себе представить. Из горла выходила трубка, его руки и лицо были в синяках и ранах.