В просторный зал, освещенный яркими лампами, вынесли три произведения. Талантливых, современных художников. Люди приоткрыли рты и на мгновение замерли в недоумении от увиденного. Третьей работой была я.
– А чего ты ожидал? Что все вокруг воскликнут восторженно: «Браво», «Гений», «Самородок-талант»?
Они шли по вечерней набережной. Ледяной ветер бросался в лицо.
– Нет. Я думал, что в этом есть замысел. Собственный стиль. Выделяться среди других, пусть это ново и чуждо пока, но оно есть.
(неуверенным голосом).
– Я не претендую на новое направление в этом искусстве. Мне просто нравится то, что я делаю. Это не сравнимо ни с чем. Те ощущения, когда ты к живой, дышащей, робкой и совершенной работе мастера, которого ты никогда не встречал, прикладываешь свою руку, свою кисть, свое вдохновение. Рождается что-то прекрасное, тонкое, неуловимое. Дрожащими, грязными руками вытаскиваешь самый настоящий бриллиант.
Ляля остановилась.
– Не теряй веру. Это не было оценкой твоего умения, мастерства и твоих ярких, удивительных глаз. Сегодняшняя выставка, прежде всего, оценка тебя. Первое впечатление о художнике – не его картина, не его особенный почерк, а его взгляд со стороны на самого себя. Тебя оценили. Раздели с ног до головы, а затем одели обратно. Лишь после твоего ухода сформируется истинное мнение о тебе.
4.
Белые ночи.
Черно-белые стихи
«Ты спрашивала, сколько у меня было женщин. Я задумался. Начал вспоминать, сколько голубых глаз я видел перед сном. А поутру удивлялся, почему вдруг они стали зелеными. Сколько ударов в секунду от запаха шеи и почему мое сердце справа. Когда кладешь свою голову. Я начал вспоминать, сколько немых монологов я высказал вслух. Сколько услышало? Да столько, как и запомнило цвет моих глаз. Карие? Нет. Слегка голубые. Я вспомнил, чья мягкая кожа пахла мылом детским. А пьяные губы шептали о вере. Сколько любовниц я увидел в тебе. Да кто ты? И как мне сегодня со мной вчера изменила. Я вспомнил, как жадно глотают тебя. Не вытирая их после. Свои мерзкие губы. Я твоими глазами смотрю на мужчин. Сплюнуть в лицо. Переступить через трупы. Сколько женщин вдохновляло меня? Сколько бездарность признало талантом? Я когда пишу о тебе. Даже в белом стихе появляется рифма. Сколько женщин было во мне?
– Серые, зеленые поутру. Но слегка голубые.
Карих не было.
Когда синие капли стекают из глаз. Холодные. Сквозь горячие щеки. На руки художника, что рисует портрет. Синие краски пятнают наброски. Все, что следуют за ним после.
Сколько у меня было женщин… А сколько картин было у художника, если еще вчера он не умел рисовать?»