Раздался звонок.
Моя жена открыла глаза, взяла телефон. Ей снился бал, вечерний бал, она была в белом свадебном платье, на нее все смотрели, любовались ею и дарили цветы. Она была в центре внимания и получала от этого удовольствие, что еще нужно женщине? Как прекрасно, что сон может стать особенным событием для того, кто его смотрит. Мы уходим в сны, чтобы убежать от проблем, побыть теми, кто мы есть на самом деле. Не боясь осуждения окружающих, какими бы ни были нормы морали. «Я и есть мораль», – так бы сказал я, познав истину этой жизни.
– Алло…
– Алло. Юлия? Простите, что вас потревожили среди ночи.
– Слушаю вас.
Медсестра тихо откашлялась.
– Ваш муж умер четыре минуты назад. Примите мои соболезнования… Вам нужно приехать…
Телефон падает. Гудки…
Я умер только что. Не четыре минуты назад и не от остановки сердца. Я исчез от остановки чувств человека, для которого я был больше, чем Бог, но меньше, чем ребенок. Я растворился в ту секунду, когда поверила ее душа в то, что нет больше моей. Я и есть душа. А все остальное – оболочка, тело. Меня похоронили не через три дня, а в тот самый момент, когда она поверила в мою гибель, когда заполонила ее сердце больное жалость. Меня вышвырнули из дома на улицу, как собаку, которую мы не успели завести. Не делайте этого больше, не поступайте так со мной. Любите меня. Говорите обо мне в настоящем времени. Я не был. Я есть. И я буду.
Человек без зонта стоял у двери под крыльцом. Дверь открылась, и женщина, выбежавшая из дома, пронеслась сквозь него. Он посмотрел на свои руки, они исчезали, он посмотрел на ноги, их не было видно на земле. Человек обернулся.
– Поспеши, милая. Поспеши! Тебе еще многое нужно успеть…
Дождь закончился и на этой самой земле остались только ее следы, той женщины, что бежала к своему холодному мужу, ей и вправду казалось, что он холодный. Солнце еще не успело взойти, когда из этого города бесследно исчез один человек.
«Она бежала к своему холодному мужу, ей и вправду казалось, что он холодный…
Я не узнаю тебя больше, мой свет. У меня есть фотографии твои – живые, теплые еще. Но если бы тебя сфотографировали сейчас и показали мне, я бы тебя не признала. Я не чувствую энергетики рядом с тобой и весь дом пропах моими духами, чтобы хоть как-то затмить тот запах, тобою оставленный запах – вчерашнего дня. Тебя нет с нами сегодня, не делай мне больно. Где ты сейчас? Кем ты стал или чем? В чем теперь смысл твоей жизни, если ты обрел для себя новую форму существования?
Она сидела в гостиной, за столом, и смотрела на каштановый гроб, мысленно обращаясь к человеку, которому пиджак был больше не по размеру. Он сильно исхудал за время болезни. На лице у него читалось смирение, успокоение и отсутствие духа».