Они просидели молча до утра. Общаясь друг с другом, то громко, то вполголоса – шепотом, осторожно. И каждый из них за собой не заметил бесконечное число запятых.
А днем они гуляли по городу. Все куда-то спешили, толкались, грубили. Портили воздух, запихивали в себя еду. Они вдвоем не замечали этого, он взял ее под руку, а она пряталась за плечо. Молодые, контрастные, свежие, казалось, что они могут к тучам дотянуться рукой. Не замечая ничего, что происходит вокруг. И даже большого плаката на витринах книжного магазина. Она не слышала о своей громкой славе. Книга Марта продавалась на каждом углу.
* * *
1.
Я ее не убивал. Разве я похож на убийцу? В свое оправдание я готов поклясться перед первым и последним святым. Я ее не толкал. Как и вы, я оплакивал каждую ее волосинку. Вас не было рядом, когда я пытался ее оживить. Холодная, мокрая, с мягкими, синими губами. Я думал, что достаточно взять ее голову к себе на колени. Нежно погладить, согреть ее щеки. И лед на руках, несомненно, растает. Греть ее лоб. А затем разбудить. Мне казалось, что она слышит каждое слово, словно сквозь сон, и пусть не дословно. Я рассказывал о том, как мы впервые увидели снег с ней вдвоем. Когда в дом несли большую, красивую елку. И кололи друг друга зеленой иглой. Первое Рождество – самое сказочное, мы дарили дорогие подарки. Улыбались и ели молочный шоколад. Загадывали желания, занимались громко любовью, без всякой игры. Мечтали о большой, полноценной семье. Утро. Семь лет брака. Мусор. Цветы.
Я не готов был разделить ее участь. Но до последнего я не мог поверить, что она больше не откроет глаза. Не будет играть перед сном на пиано и петь свои грустные песни о нас. У нее красивый голос, когда мы с ней познакомились, она пообещала, что будет петь только мне одному. А я не сдержал свое слово. Если мой талант находится в руках, то мои пальцы забыли о ней. Я предал тебя. И хотел посвятить свое имя другой. Отдать себя без остатка. Подарить ей все то, что я так верно берег от тебя. Хранил для чужой.
Моя вина в том, что я не убивал тебя. Вместо этого я принял на себя чужой грех. И был дважды отверженным. Ей не нужны мои руки. Она заклинала о ней не писать…
На стене у нее – твой портрет. Какой поворот, она влюбилась в бабочку. Зеленоглазая, невинная, как дитя. Живее всех живых. Трепетно бьется об рамку.
Твой убийца тобой восхищен.
Март.
Скомканный лист из книги бросил в камин.
2.
– Тише. Тише, милый. Все хорошо. Не кричи.
Ему снова приснился дурной сон.
(гладит голову и прижимает к себе).
– Это всего лишь сон. Ты здесь и сейчас. Отпусти его! (нежно).