— Скорее, он их загрыз, — хмуро буркнул Аксенов.
— Почему?
Аксенов вздохнул.
— Жила служил в разведроте ВДВ. Сначала срочную, потом пять лет по контракту… Его учили выживать в экстремальных условиях. И не только в лесу. Я вспоминаю сейчас… Когда мы его взяли, он хвалился, что если ему дать спички и нож — он сможет пару месяцев хоть в тайге, хоть в тундре продержаться.
— Все так, — мрачно согласился Долгов и протянул Фокину фотографию Жилина. — Ну и плюс посмотри на него…
Фокин присвистнул. С фото на опера смотрел здоровенный и короткостриженый амбал с квадратной челюстью, бычьей шеей и лютым взглядом.
— Фига се. Ему только бандосов в кино играть.
— Физподготовка спецназовца, плюс личные физические данные… Он с самого начала считался самым опасным из беглецов. Но все были уверены, что его удастся отловить. Когда стало ясно, что Жила ушел, объявили федеральный розыск. Он местный, так что сразу подключили нас.
— У него подружка была, — вспомнил Аксенов. — Мы пять лет назад Жилу как раз у нее на хате и брали, он там затихариться пытался.
Долгов кивнул, покопавшись в бумагах и протягивая Аксенову фото.
— Да, Светлана Кибирева. Мы в курсе. Зря, думаешь, свой хлеб едим?
Снимок был сделан во дворе и явно тайно от самой Кибиревой. Женщина лет 28–30, стройная блондинка, шла по двору жилого дома с пакетом продуктов в руке.
— Фотку наружка сделала?
— Само собой. Мы взяли под колпак и ее, и родителей Жилина. Наружка, прослушка сотовых и домашних — все, как полагается. Все-таки ищем особо опасного упыря, это не шутки.
— Честно говоря, после побега надо быть последним придурком, чтобы нарисоваться у предков или у своей бабы, — отметил Фокин. — А этот ваш Жилин, как я понял, не из придурков.
— Мы должны использовать все возможности, сам понимаешь, — пожал плечами Долгов. — А девчонка все эти пять лет писала Жиле на зону. Даже приезжала к нему на свиданки несколько раз.
— Только она?
— Еще мать, два-три раза за пять лет. Больше никого. — Долгов хмыкнул: — Я так понимаю, пять лет назад отдел разбоев всех его корешей пересажал, так что поля для работы вы нам не оставили. Мы покопались в досье Жилы, узнали про Ханыгина. Поставили его телефон на прослушку… А потом бац — узнаем, что вы его повязали. Ну, я ноги в руки и сразу к вам.
— Извини, — Фокин развел руками. — Мы о Жиле не в курсе. Даже о побеге только от тебя услышали.
Аксенов задумчиво потарабанил пальцами по столу.
— Ханыгин ведет себя странно. Сразу видно, что чего-то не договаривает. Может, боится. Его жена тоже сказала, что он странно себя вел в последние дни. А ведь это он тогда Жилу сдал.