— Нашего Худого зовут Виталий Трофимович Зуев, 88—го года рождения, — читал Аксенов справку, заходя в кабинет. — Житель села Вязовка. Пробей его по нашей базе.
Фокин уселся за компьютер.
— Вязовка? Это которая в ста километрах от города?
— 120.
— Фига се! А ведь мы перелопатили всех местных, у кого есть «шевроле-нива». Больше недели на это угрохали. И ничего. А чувачок просто неместный оказался.
В допросной Колокольцев и Давыдов продолжали попытки разговорить Сиплого. Но он был непреклонен.
— Я не наркоман, никогда ничего не колол, не курил и не нюхал. Наркотики мне подбросили.
— Ты придурок? — изумился Давыдов. — Все так говорят, понимаешь! Еще ни один не сказал: «Да, я торчок, вся эта наркота моя, я хотел продать ее, наварить много денег и купить на них еще больше наркоты»!
— Я требую адвоката.
— Что?
— Без адвоката я больше не скажу ни слова.
Опера переглянулись, после чего Колокольцев встал и вышел из допросной. В это время в разбойном отделе Аксенов и Фокин изучали досье на Зуева.
— А наш Худой не фраер какой-нибудь, — сказал Аксенов. — Две ходки за вымогательства и разбой. Еще два ареста за вымогательство и оружие, но ему как-то удалось соскочить.
— В Вязовке наверняка все друг друга знают, — пожал плечами Фокин. — По-любому та же самая фигня, что и в моем Новореченском. Если Зуев занимался вымогаловом, наверняка в составе бригады. Кореша просто запугали терпил, те изменили показания — вот дело и развалилось.
— Как, кстати, твои родители?
Фокин раздраженно поморщился.
— Сегодня днем отвез их на вокзал. Они мне весь мозг вынесли…
Вошел Колокольцев. Встретившись взглядом с Аксеновым, он покачал головой:
— Сиплый идет в отказ. Наркота не моя, ничего не знаю, без адвоката не скажу ни слова.
— Черт.
— Зря мы с анашой все это провернули.
— Ничего не зря, Никит, — возразил Аксенов. — Теперь хотя бы есть повод подержать его в клетке. А там, глядишь, запоет.
— Пока что по нему не заметно, чтобы он петь собирался.
Аксенов задумался.
— Слушайте… Сиплый хорохорится, потому что думает, что у нас на него ничего нет. Он ведь в последних делах Жилы ни в чем не участвовал. Сиплый думает, что у нас есть только слова Сидякина — который сам откинулся и уже не может быть свидетелем.
— И он типа прав, — буркнул Фокин.
— Да. — Аксенов хмыкнул. — Но про Зуева он не в курсе.
— Я уже говорил. Я требую адвоката.
— Да без проблем, — пожал плечами Аксенов. — Только, Сиплый, есть загвоздка. Если мы подтянем адвоката, уже ничего нельзя будет поделать.
— С чем это?
— Понимаешь, мы хотим разобраться. Один говорит одно, другой — другое.