Его работы выставлены и хранятся во многих музеях страны, за рубежом. И в том числе — в Государственной Третьяковской галерее, Государственном центральном театральном музее имени А.А.Бахрушина, Всероссийском музее музыкальной культуры имени М.И. Глинки, в Саратовском художественном музее имени А.Н. Радищева…
Он чувствовал справедливость. Даже за переводы Хайяма взялся, поскольку считал несправедливым, что глубокий мыслитель едва ли не бражником слывёт. И всё потому, что переводчики не понимали символов, заложенных в его поэзии. "Кажется, никто не задумывался, почему великий учёный, математик, астроном, сделавший многие научные открытия, опередивший европейцев на 500 лет, вошёл в историю культуры как гуляка, пьяница, бабник. Причина — его же стихи… Хайям символичен. У него всё зашифровано". Никто не задумывался, а Серебровский задумался. Не стал сетовать и охать, а сделал переводы. И они — лучшие по точности смысла, настроения, духа поэта и мыслителя, по изящности и красоте. Издал книгу "Омар Хайям. Рубаи", проиллюстрировав своими работами. И эта небольшая книга сама есть художественное произведение.
Владимир Глебович увлекался восточной культурой, путешествовал по Памиру, работал в Германии… Но стал подлинным патриотом. Знал, любил и уважал все народы, их историю, традиции, культуру. Но любил Россию. Переживал за всё происходящее. Страстно обсуждал: радовался, негодовал, недоумевал… Много читал, и не терял этот вкус — к чтению, к узнаванию, к сопереживанию.
Человек высокой культуры и подлинного аристократизма. Он был изящен, по-настоящему демократичен, он не менял интонации и положение спины ни при разговоре с министром, ни с рабочим сцены или молдавской крестьянкой, приносившей ему домашнее вино, которое он любил и сибаритствовал с его помощью: сидел в кресле, потягивая этот напиток богов, смотрел из окна на Нескучный сад. Подлинный интеллектуал: много знал, о многом умел сказать, не пересказывая, а открывая что-то своё. Наслаждался общением. Наслаждал общением. В дружбе у него не было "табели о рангах". Если он тебя принимал, то любил и дорожил отношениями с тобой, равно знакомы вы уже десятки лет или только-только сошлись и сблизились. Ему не нужны были "костыли", подпорки в лице какого-то общепризнанного кумира. Они были просто друзья, авторитету которых он сам был опорой. Сколько людей — уже и классиков — он знал! Сколько знали его и им дорожили! Человек увлекающийся, увлечённый, он не просто постигал объект своего интереса, но развивал, вносил своё, становился авторитетом, на кого ссылались и к кому прислушивались. Будь то йога или электронное музыкотворчество.