Правда, книга "Священная Артания" всё же вышла в издательстве "Вече". Яркая, живая и, что важно, нигде не впадающая в фантазии "альтернативной истории", хотя то, о чём в ней написано, малоизвестно и почти не исследовано. Очень интересен был и интернет-портал "Артания", судьба которого сложилась трагически.
Фомин ни в коем случае не "новоязычник" и не оккультист, а православный человек. И когда на него стали поступать доносы в Патриархию, которые писали невежественные лица, увы, в священнических ризах и подобные им "церковные комсомольцы" (а таких множество — жанр доноса вообще в последнее время перешёл в околоцерковную среду), Фомин во имя мира среди православных людей уничтожил портал, содержавший ценнейшие работы… Да, поступок неоднозначный: можно сказать, что это "анти-Сковорода", и страх перед тем, что "мир не поймает", оставив в одиночестве… Но можно и иначе: мужественный поступок верующего человека во имя мира среди верующих, которые всё более подвергаются и либеральной, и левой травле. Как угодно. Понимая первое, я более внутренне верю второму. Зато теперь у Олега, занимавшегося ещё недавно активной церковно-общественной деятельностью (а он участвовал в борьбе с абортами), остаётся один путь — искусство. И по большому счёту — это правильно. Случившееся ведь можно толковать и как невидимое призвание, призыв. К себе самому. А бороться с абортами есть кому.
Вернёмся к "Злыдоте". Первые её опыты были, как и весь "русский рок", вне зависимости от направления очень "литературны". Фомин и его друзья, по сути, пели о том же, о чём писал он в книге. Песни на стихи самого Фомина, на стихи Микушевича и меня грешного. Текст довлел. Это не хорошо и не плохо, но у каждого искусства всё же свой язык.
Лучшее произведение этого времени — где-то до 2010-2011 года — "рок-опера" (или "фолк-опера", как угодно) "Баташёв и злыдота". Она имеет прямое отношение к тайным страницам русской истории, так волнующим Фомина. Причём многое — результат его собственных разысканий. Опера посвящена странной и зловещей фигуре жителя поселения Гусь-Железный XVIII в. Андрея Родионовича Баташёва, заводчика и, по слухам, златодея, которого тревожно упоминал на страницах романов "В лесах" и "На горах" Мельников-Печерский. Баташёв ездил в Петербург, встречался там с "главным масоном" Иваном Перфильевичем Елагиным, тоже пытавшимся "осуществить". Но, человек сугубо книжный (и театральный), Елагин, скорее всего, так ничего и не понял, хотя работал в лаборатории восемь лет. Баташёв понял всё. Однажды рабочие его металлургического завода — около трёхсот человек — вошли в его шахту. Вход обвалился, и ни один не вернулся. Баташёв закрылся в своём доме, который располагался строго на границе Владимирской и Рязанской губерний, и полиция ни одной так и не смогла его задержать. Но приезжал император Павел. Написав в письме к императрице загадочные слова "Муром не Рим", он оправился к Баташёву, с которым беседовал несколько часов. Примерно в то же время в России был введён золотой рубль, составивший конкуренцию британской валюте, а затем Павел был убит.