«Моему бойфренду так понравилась моя бабушка в постели, – продолжает рассказывать девица, – что он уговорил и меня переспать с моей бабушкой. Мы все втроем имели оргию»…
Я не комментирую. Я в их глазах – закомплексованный советский человек. Меня можно только жалеть. Они – свободны и телом и духом. Да здравствует Америка! Я не комментирую.
Все (в интерпретации американцев), даже те, кого мы, советские люди, всегда знали как великих благодетелей, оказывается, на самом деле маразматики, садисты, развратники, некрофилы или педофилы.
Толстой у них – это просто старик-развратник, перетрахавший на сеновале всех своих служанок, выживший из ума маразматик, покинувший свой дом лишь потому, что от безделья не знал, чем ему заняться. «Анна Каренина» в интерпретации «Голливуда» – это бульварный роман, в котором жена изменяет мужу, а затем напыщенно и драматично бросается под паровоз просто ради красивого жеста. Пушкин у них здесь вовсе не тот Пушкин, которого мы все знали и любили, а писака пошленьких матерных поэм и частушек, послушав которые, волосы дыбом встают на голове: неужели наш Пушкин, автор «Повестей Белкина» и «Евгения Онегина», неужели в самом деле это он писал такую непристойную пошлятину?!
Льюис Кэрролл, автор самой неисчерпаемой сказки в мире, как оказывается, «по мнению большинства исследователей», был просто-напросто педофилом, а сказку свою сочинил только из побуждения трахнуть десятилетнюю Алису. А может быть, он даже ее и трахнул, кто теперь поручится, что нет.
«Вопрос, который сохраняет актуальность: был ли автор классических детских книг об Алисе педофилом? – пишет автор статьи о знаменитом писателе. – А если был, как склонно думать большинство исследователей, то каким – латентным, в мечтах и грезах, или реальным? Что связывало Кэрролла с десятилетней Алисой Лидделл, ради которой он написал свою сказочную героиню и которая послужила ее прообразом? Достаточно ли оснований подозревать классика в патологических и преступных поползновениях?»…
Цитирую далее.
«…Он всю жизнь вел дневник, в котором винился за свои грехи, правда, не называя их. Просил Бога дать ему силы в борьбе с соблазнами и собственной греховностью. Поскольку Льюис Кэрролл был еще и священником, а все священники, как известно, извращенцы и сексуальные маньяки, то сомнений в греховности Кэрролла остается мало»…
Чисто американский подход, «все священники – извращенцы и сексуальные маньяки». Кому еще в голову придет такое сказать?
«…Как далеко в страну чудес завел он эту девочку с взрослым выражением лица, которая послужила ему моделью и музой? Была ли она еще и его возлюбленной? Состоялось ли грехопадение или обошлось? В чем кается Льюис Кэрролл в своем дневнике – в греховных помыслах или в совершенных грехах? Вопросы навсегда безответные»…