Не надо корчить рожи! Вы мне простыми словами, логично объясните! Почему мы уехали???
* * *
Помню, когда мы с папой еще были в добрых отношениях, я спросила его:
– Папа, а почему ты хочешь уехать в Америку?
Тогда он еще мог нормально реагировать на этот вопрос. Вот что он мне сказал.
– Это было в семидесятом году. Гуляю я по улице как-то, был поздний вечер, на улицах никого не было. Вдруг слышу: гр-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р…. что-то то ли гудит, то ли жужжит. Не могу понять, что происходит. Смотрю, Боже мой! Танки! Целая вереница танков медленно ползет по улице. Ну, думаю, война началась. Пришел домой, убитый, нашим ни слова не сказал, решил дождаться утра. Ночью глаз не сомкнул. Наутро… Что же ты думаешь я узнаю? Сирия напала на Израиль!
– Не понимаю связи, – сказала я.
– Не понимаешь? А вот я тебе сейчас объясню. Советский Союз послал Сирии свои танки, чтобы те напали на Израиль!
– Из чего это следует? Ты видел танки. А может, это были военные учения? Как это из Нальчика в Сирию отправили танки? И почему по улицам они ехали? Нет в этом логики.
– Поверь, поверь! Я уже потом понял.
Меня не убедил этот его рассказ. Во-первых, может, это вообще папины догадки. Но даже если и не догадки, при чем здесь мы? При чем здесь наша жизнь? При чем Америка? А Америка, что такая вся кристально чистая? У Америки свои грехи не легче. Почему папа в упор не заметил войны Америки во Вьетнаме? А что насчет Хиросимы и Нагасаки? Не убедил меня папа, хотя и пытался мне что-то там объяснить, что это дескать другое.
– Не верю, что из-за этого ты вдруг решил эмигрировать! – говорю я папе.
– Не только из-за этого! Это был последний камень. Я много лет созревал.
– Ну так объясни мне! Объясни, как ты созрел?
Тогда папа уже в который раз пересказал мне наболевшие свои истории.
– Когда в пятьдесят втором году я приехал поступать в Москву в МВТУ, в приемной мне сразу так и сказали: «Не тратьте, молодой человек, попусту времени. Вы сюда не поступите».
– Ну и что? – спрашиваю я.
– А то, что в вуз поступить нельзя только потому, что я еврей. Это нормально?
– А с чего ты взял, что именно потому нельзя, что ты еврей? Может, там на одно место пятьсот человек?
– Доченька, у меня же золотая медаль. Если не я, кто же сможет туда поступить?
– Мало ли… может, туда всех блатных берут. А может, там все с золотыми медалями. Я не знаю.
– Вот ты не знаешь, а я знаю. Евреев брали только в один лишь вуз – Рыбный. Но эта моя обида показалась мне ничтожной, когда в августе того же года скомбинировали так называемое «дело врачей» и расстреляли – расстреляли! – десятками ни в чем не повинных еврейских людей. Что уж там мои мелкие заботы о том, что в институт не взяли! Тут людей расстреляли.