– Сталин расстреливал не только евреев. Он миллионы людей расстрелял! Здесь еврейство ни при чем.
– А нормально это?! – страстно сверкая глазами возмущался папа. – Нормально жить в стране, где лидером становится маньяк и диктатор, сгноивший в лагерях и расстрелявший в полном смысле слова миллионы людей?!
– Папа! А Америка, что, – безгрешная? При чем тут Сталин? Какое это имеет отношение к нашей маленькой семье? Сталин давно умер! Сейчас все по-другому! Почему мы должны бросить родной свой дом, свою страну, своих близких и ехать Бог знает куда?
– Как при чем?! Противно! Противно жить в этой стране! Какая это наша страна?! Это ты так считаешь, что страна родная, а страна про тебя так не считает. Ты знаешь, когда я учился в институте в Москве, я прозрел. До этого я тоже, как ты, говорил «моя страна». Я похож на цыгана, и все мои сокурсники думали, что я цыган. При мне каждый вечер они рассказывали мерзкие анекдоты про евреев. Во всем у них евреи были виноваты. Если бы ты пожила годик среди своих любимых русских, ты бы поняла, что это ты считаешь Россию родиной, а русский народ своим. Они тебя не считают. Я уверяю тебя.
Разговор наш был холостой. Я-то помнила и знала, сколько русских людей дружили с евреями, как много евреев занимали в стране ведущие места. Майя Плисецкая – одна из лучших балерин страны – еврейка! Аркадий Райкин – один из лучших артистов страны – еврей. Академик Ландау, академик (!), несмотря на свою еврейскую фамилию. Им не помешало еврейство? А если папу по каким-то причинам не приняли в МВТУ, то проще всего обвинить в этом свое еврейство.
– Наш дядя Артур, посмотри, какой пост занимает, папа. А дядя Борис – на руководящей работе? А Факшанские? Все трое закончили Бауманский!
– Все они по паспорту русские, доченька. Русские и партийные.
Я говорю: «Ну и ты написал бы, что русский».
Он на меня посмотрел так, что я тут же поняла, что сказала что-то не то.
– Хорошо. Понимаю твои принципы. Уважаю их. Но идти в огонь и семью свою вести только из глупого принципа?! Кому ты что докажешь?
– Нет, доченька, жить в такой стране, где я должен скрывать, что я еврей, мне противно. Это не наша страна. Не стоит обольщаться насчет нее.
* * *
Иногда я думаю и о другом: помню, как продвигались в карьере наши близкие, друзья, а папа нет. Все брали и давали взятки, а папа нет. Все вступали в партию, в душе своей презирая ее, а папа не вступал. Поэтому, а может, и не только поэтому (я не могу судить) дядя Артур сначала стал майором милиции, потом подполковником, потом полковником, дядя Борис сначала был зоотехником, потом старшим зоотехником, потом заместителем директора, потом директором птицефабрики, а папа, дожив до сорока с лишним лет, все оставался в рядах простых преподавателей и, что еще хуже, надежды никакой не было.