Атака. Очередная и, судя по всему, последняя. Час уже давно прошел. Сотник ошибся, помощь не успевает. Или он специально меня подбадривал, чтобы мы не отступили. Плевать! На все плевать! От взвода остались рожки да ножки. Пулемет в хуторе замолчал. Из леса тоже тишина. В овраге на ногах всего шесть казаков. Танки и красноармейцы уже рядом. Т-34 на дороге возле оврага, можно достать его гранатой, и я, совершенно не думая о своей жизни, пополз к нему.
Противотанковая граната в руках. Долой чеку. Приподнялся. Бросок. Упал. Взрыв гранаты сбил «тридцатьчетверке» гусеницу. Она закрутилась на месте, а я начал скатываться обратно в укрытие.
Не успел. Что-то ударило меня в голову и, теряя сознание, я покатился в овраг.
Гомель. 09–17.12.1941.
Когда я очнулся, то обнаружил, что нахожусь в больничной палате. Четыре койки. Три пустых и на одной лежу я. Руки-ноги шевелились. Тело чувствовал. А вот голова болела и была обмотана бинтом. В горле сухость.
— Кто-нибудь… — еле слышно произнес я. — Подойдите…
В палату вошла медсестра, пожилая женщина в сером халате и косынке. Она склонилась надо мной и спросила:
— Очнулся, милок?
— Да…
— Как себя чувствуешь?
— Не очень… Что со мной?
— Тебя смерть коснулась. Пуля вдоль черепа прошла. По самому краешку. Думали, ты уже не выкарабкаешься, в беспамятстве был. Но доктор сказал, что надо немного подождать. Организм молодой и крепкий, а значит шансы, что ты в себя придешь, имеются.
— А где я?
— В Гомеле. Это госпиталь. Тебя вчера привезли. Имя и фамилию помнишь?
— Андрей… Погиба…
— Память не отшибло, хорошо.
— Воды…
— Сейчас, милок, погоди.
Медсестра принесла кружку теплой кипяченой вода. Я напился. Меня стало клонить в сон, и я отключился.
После сна, который пошел организму на пользу, меня навестил врач. Русский. Звали Борис Гаврилович. Фамилия — Сидоров. Специалист хороший и он, осмотрев меня, сказал, что я везунчик. А потом добавил, что мне нужен покой. Хотя бы неделю должен соблюдать режим и поменьше вставать. Он меня понаблюдает и, если не заметит каких-то ухудшений, выпишет. После чего я смогу вернуться в полк, который продолжал зачищать леса вокруг Гомеля.
От меня ничего не зависело. Поэтому я не спорил, смирился и выполнял все указания врача. Прошел день и у меня появились соседи, белорус и русский. Госпиталь хоть и для немцев, но восточных добровольцев тоже принимали, а медицинский состав смешанный. Исключений не было, отношение ко всем одинаковое, и мне это, конечно же, понравилось.
Так вот, о соседях.
Белорус оказался местным полицаем, глава районного отделения Яков Федорчук. Его подкараулил и подстрелил лесной снайпер. Сквозное ранение плеча. Мужик угрюмый и нелюдимый, разговаривать не любил и на вопросы отвечал нехотя, сквозь зубы. Судя по блатным татуировкам, в недавнем прошлом тюремный сиделец. Мне с ним разговаривать было не о чем.