— Бонжур, — повторил я.
— Вот поц, — вполголоса пробормотал ювелир и тут же расплылся в деловой улыбке. — Good afternoon, mister. How are you? Do you speak English?
— Дую, но фигово, -ответил я по-русски.
— Боже мой! Вы даже не представляете, как вы меня обрадовали. С английским у меня не сказать, что хорошо, хотя и жаловаться тоже не приходится. Но вот когда вы заговорили по-французски… Чтоб я так жил, как я его знаю. И куда вы мне прикажете в этой ситуации деваться?
— Никуда не надо деваться. Меня зовут Гена.
— Марк. Марк Омделёр.
— А фамилия вроде французская.
— Я вас умоляю! Каких только фамилий не бывает на свете. Скажите, здесь есть кто-то, кто может похвастать чисто арийским происхождением?
— Может, вы в чём-то и правы. У меня с материнской стороны все русские, хотя по папе я — немец.
— Вот и у меня. Фамилию-таки дал папа, а происхождение, как и положено, мама.
Я рассмеялся, хозяин подержал меня неуверенным хихиканьем, хотя ноздри при этом зло сжались. Казалось, его нос не одобряет подобного юмора, и ювелир смеётся втихаря, чтобы тот не слышал.
— Я принёс вам немного камней на оценку.
— А, так вы и есть тот самый легендарный алмазопромышленник и меценат! — ноздри его возбуждённо затрепетали. — Так знайте, что я вам сейчас буду сказать. Именно из-за вас я и приехал в эту глушь. И здесь, на границе цивилизации, я хочу делать с вами наш общий маленький гешефт. Вы будете приносить мне камни, я буду забирать их у вас за хорошие деньги и делать из них настоящую красоту.
— И сколько вы можете за них предложить? — Я вынул мешочек с камнями, пересыпал содержимое в ладонь, потом расстелил мешочек на стойке высыпал на него алмазы.
Ювелир надел на лоб увеличительное стекло с подсветкой, затем стал брать камни по одному. Он взвешивал их, измерял, протирал пальцами в тканевой перчатке, долго в каждый вглядывался…
Вся процедура затянулась почти на полчаса. Всё это время я стоял, молча глядя на работу специалиста. Наконец, последний алмаз вернулся на своё место и Омделёр нараспев произнёс:
— Ну-у… За этот десяток, которые меньше карата, я дам вам по четыреста экю. Кроме вот этого, он почти прозрачный, хоть и самый мелкий, пойдёт за семьсот. Та пара, что что по два карата — крайне неудачные. Придётся скалывать больше половины, там вкрапления, они сильно уценят камни. Вы можете посмотреть сами, я даже с удовольствием дам вам лупу, если вы не верите старому Марку. Так что тоже, максимум пятьсот и не говорите мне, что я не даю настоящей цены. Вам никто не заплатит больше.
— А эти? — я указал на пять крупных, без малого по три карата, и один почти на четыре.